- А у Павла много работы?
- Сейчас меньше.
- Вот что, если ты хочешь, чтобы я тебе поверила, что ты меня действительно любишь, приезжай в Турчасово. Будет хорошо. Может быть - хохочет - "и на счет загса столкуемся".
И не успел я очнуться, как она сунула мне руку и сказала:
- До скорой встречи... там... И убежала.
Походка у нее такая легкая, как мотылек, а в этот момент она мне показалась ангелом, который летит, подражая аэроплану.
И что же. На следующее утро, когда Катя уже уехала, Пашка показывает мне письмо, которое по своей памяти я продекламирую тебе наизусть:
"Мил (зачеркнуто), дорогой Павел! Я уехала на неделю к бабушке, в село Турчасово и буду очень (подчеркнуто) рада, если ты приедешь сюда. Бабушка живет одна, и нас стеснять не будет. А ты отдохнешь от той непосильной работы, которую несешь на своих плечах. За последнее время ты относишься ко мне хуже, чем раньше. Я же к тебе в тысячу раз лучше, чем раньше. Теперь ты для меня дороже и ближе (подчеркнуто) всех (подчеркнуто) парней. Приезжай же. Я буду очень рада не только возобновить старые товарищеские отношения, но и усилить их.
Твоя Катюша".
"В Турчасове спроси Кузьмину, и возьми батог, так как каждого незнакомого
человека встречают стаи собак, от которых приходится обороняться". Пашка спросил:
- Что же мне делать?
- Она смеется, - сказал я. Пашку передернуло, потому что горб,
в числе других заслуг, развил в нем большое самолюбие.
- Почему ты думаешь?
- А потому, что она мне сказала: приезжай, я проверю твою любовь и дело может быть кончится загсом.
Пашка скомкал письмо и командировал его в ящик под стол, в кампанию разных негодных бумаг, которые там лежали.
Я успокоился и окончательно убедился, что в вопросах любовной политики он разбирается, как Керзон в азбуке коммунизма, которую с успехом постигает ум каждого пионера, отчего, конечно, срок мировой революции сократится на многие и многие годы...
Каждая запятая письма убеждала, что в сердце Кати мы стоим на одной доске. Он этого не понимал. Если она прямо не сказала: приезжай, может быть, женимся, то потому, что он ей в чувствах не объяснялся. Ясно, она хотела обоих заманить в деревню, и там на свободе выбрать, и если бы Пашка поехал, допустимо, что она предпочла бы его...
Я сказал Пашке:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.