Паспорт крепления наизусть заучил. Иной раз забойщик поторопится, затянет кровлю затяжками в разбежку, а кровля на участке сыпучая - нужна затяжка сплошная, Касьян пролезет по уступам, и сразу же замечание. И аккумулятором-то он просвечивал по сторонам так, словно каждую стойку пересчитывал, не ленился и раз и два пролезть по уступам, проверить качество работы. А ведь и о своей норме следовало помнить. Кому-кому, а бригадиру отставать и подавно не к лицу! Касьян возвращался в свой уступ и включал отбойный молоток. Он неизменно старался углубляться в пласт так, чтобы уголь отходил кусками потяжелей, покрупнее. Знал, что такой ценится куда дороже, чем мелочь, которая, пролетев через сорокаметровое поле, и совсем испылялась. Правда, требовалось больше усилий. Нешуточное дело - изволь рассчитать и движение пики, и нажим руки, и вес молотка, и свой собственный вес. А к тому же поглядывай на клеваж пласта, примечай трещинки, изломы, струистость... И всё это в один миг. Но сложность такого мгновенного расчёта не смущала Касьяна. Казалось, он выполнял особый, лично ему заданный наказ кочегаров: и тех, что стояли у топок электростанций, и тех, что поднимали пары на локомотивах. А они не раз в своих письмах на Первомайскую просили давать уголь получше.

Глядя на Касьяна, и другие забойщики в бригаде переняли его сноровку. Ну, Косте Липшею это легко далось. Спортсмену полагается проявлять сообразительность во всём и всегда ценить умный совет тренера, будь то на футбольном поле или же на полукилометровой глубине под землёй. Подтянулся и Миша Примак, чтобы не отстать от дружков. Даже Иван Тиводор, для которого многое ещё было дивным на шахте, даже он сразу понял, чего добивается бригадир, и в довольной улыбке расцветало его лицо, когда из-под рук откалывалась и уходила вниз, в тёмный провал, глыба первосортного, отличнейшего угля. И, может быть, ничьи другие успехи так не радовали Касьяна, как успехи Тиводора. Паренёк-то издалека, из Закарпатья! Жадно, с пылом рвётся он ко всему новому, а поддержка ему нужна, и ободрить его надо и терпеливо, спокойно растолковать, что к чему, тоже надо...

Ещё в детдоме научили Касьяна крепко верить в человека. Он, человек, может делать больше! Лишь бы манила его верная цель, лишь бы ясным был смысл делаемого. Много, много хорошего предстоит ещё тебе на твоём длинном веку, Иван Тиводор!

Вскоре зашумела слава касьяновской бригады. Не было на руднике угля лучше, чем давала она. Ей почёт и уважение от стволовых: первой всегда посадят в клеть. Ей внимание от правления Дворца культуры: лучшая ложа была выделена бригаде в театре.

- Ну что, сто десять, как часы? - смеясь, спрашивал Касьян при встречах с Даниловым.

- Сам знаешь, - отвечал Данилов уже менее самоуверенно.

- Говорят, что вам из музея приветственную телеграмму прислали. Намёк был язвительным. На прошлой неделе рудничным юннатам попалась интересная находка. Кусок породы с небывало редким по величине отпечатком какой-то рыбы. Всё бы ничего, но порода весила килограммов пять и найдена была в вагонетке угля, выданного бригадой Данилова.

- Ничего, мы это всё равно перекрываем, вырубкой перекрываем, - хмурился Данилов в ответ на злую шутку.

Приезжал корреспондент из газеты и сфотографировал всю касьяновскую бригаду. Рядышком на одной странице и появились их портреты. Сам Касьян со сдвинутым на затылок кожаным шлемом, смеющийся, довольный; Костя Липшей, у которого из-под расстёгнутого ворота рубахи выглядывала полосатая футболка; Миша Примак, этакий сорви-голова, чей озорной чуб восхитил фотографа, давно не видевшего такой натуры; Иван Тиводор с мечтательным выражением больших тёмных глаз; Вера Звонкая, которая даже перед объективом не выдержала и по привычке подняла натруженную руку к брошке на груди - к пластмассовому слонику.

Скирда, комсорг шахты, не мог нахвалиться молодёжным участком. Но каково было его недоумение, когда спустя десяток дней после фотоснимка в газете в комитет вошёл Касьян, хмурый, чем-то явно озабоченный.

- Что такое, Касьян? - встревоженно спросил Скирда. - Садись, рассказывай.

- Что же рассказывать, - насупился Касьян, - рассказ мой короткий. Все наши ребята в большой претензии.

- В претензии? Это отчего?

- А вот ты скажи прямо: нравится наш уголь или нет?

- Хорош, Касьян; сам знаешь, что хорош.

- Так, а что мы за это имеем?

Скирда недоуменно глянул на Касьяна. Не шутит ли он, задавая такой вопрос?

- Не удивляйся. Я прямо спрашиваю: что мы за это имеем? Ребята в обиде.

- Да ты это о чём? О премии? Так вам её давали и в прошлом месяце и в этом наверняка получите.

- Да не о премии речь, о другом.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.