Наступил год 1964-й, год рождения нового, а вернее, прежнего Спасского. Как боксер, не видавший много лет ринга, как рысак, застоявшийся в конюшне в вынужденном бездействии, Спасский принялся крушить подряд всех своих конкурентов. Первое место в зональном турнире, триумф в межзональном, первый приз в сложнейшем международном турнире в Белграде. А нынче вот два выигранных единоборства. Вместо турнира претендентов была введена система матчей, и Спасский с блеском справляется с самыми опаснейшими конкурентами: 6: 4 против Кереса, 5,5: 2,5 против Геллера. Повергнуты два гиганта, теперь на пути к забаррикадировавшемуся шахматному королю Петросяну стоит один лишь Михаил Таль.

- Когда Миша вытянет вперед подбородок и поведет головой из стороны в сторону, никто из его противников не в состоянии оставаться спокойным, - говорит Тигран Петросян.

Действительно, играть против Таля непросто. Вот он сидит относительно спокойно. Вдруг взор его загорается. Миша начинает беспокойно рыскать глазами. Он нашел возможность жертвы и проверяет ее. В этот момент он теряет спокойствие, и, что хуже всего, не остается равнодушным его противник. Оба возбуждаются, нервничают. Наконец ход сделан, Миша вскакивает со стула и бегает по сцене под ропот взбудораженных зрителей, которых тщетно пытаются успокоить судьи и организаторы.

Есть какая-то особая, чисто талевская манера воздействовать на турнирный зал. Вот Миша всего-навсего продвинет пешку на два поля, и тут же вспыхивают аплодисменты. Мне приходилось как судье в таких случаях бросаться между рядов стульев к нарушителю.

- Что вы аплодируете? - сердито спрашивал я болельщика.

- Смотрите, какой ход-то сделал!

И бесполезными оказывались мои попытки объяснить обыденность сделанного хода. Талевский гипноз оказывается более сильным, чем разум.

Нельзя не любоваться этим человеком. За многие годы знакомства с ним я не помню ни одного плохого слова, сказанного в адрес коллеги. Таль доброжелателен, искренен в дружбе, независтлив и беззлобен. Вот почему так любят Мишу Таля не только его многочисленные поклонники, но и коллеги.

И совсем уж чарует стиль его игры. Таль - это каскад жертв. История знает случаи, когда Таль пытался переходить на спокойную игру, но именно в этот момент кончался Таль. Перед матчем с Бентом Ларсеном Миша сказал:

- Если с Портишем я раздувал огонь, то в матче с бурным датчанином должен утихомирить страсти.

И в первой же партии начал выполнять непривычную для себя роль «пожарного». Боже мой, что делалось в этой партии! Уже к середине игры рижанин сидел в безнадежной позиции. Счастье еще, что попытка перестроиться продолжалась лишь в течение первой партии, а в остальных мы увидели прежнего Таля.

И какого Таля! Вы помните: счет в матче Таль-Ларсен все время «висел на волоске». В итоге судьбу матча решила последняя, десятая партия. Таль уже в дебюте жертвует коня. Я уверен, никто из ныне здравствующих гроссмейстеров и, может быть, даже сам покойный Александр Алехин не пошли бы в столь ответственной партии на жертву. А Таль пошел! Мало того, он и в дальнейшем пытался пожертвовать слона и еще кое-что, но противник не пошел на обострение.

Необычна и своеобразна шахматная карьера Михаила Таля. И не только шахматная карьера, а вся его любопытная жизнь. Школа, оконченная в пятнадцать лет, досрочно оконченный университет. Чисто талевский «комбинационный» диплом - «Романы Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Неожиданный шахматный взлет и золотая медаль в чемпионате СССР 1957 года. Победное шествие 25-летнего Таля к шахматному трону и триумф в матче с Михаилом Ботвинником в 1960 году. Короткое содержательное царствование и «бездарное» поражение в матч-реванше на следующий год. Самый юный шахматный король, и к тому же самый юный... эксчемпион мира.

Такое чередование побед и поражений способно обескуражить любого человека. Может быть, это случилось бы и с Талем, если бы у него не было надежного защитного панциря. Панцирь этот - беспредельная любовь к шахматам. Разве титул чемпиона мира прибавляет что-нибудь в его любви к шахматному искусству? Разве низвержение с шахматного трона лишает бывшего короля возможности все так же упоенно сражаться в блиц-турнирах? Конечно, нет. Главное - любить шахматы, а успехи - дело преходящее. Так рассуждает Таль.

Интересно играть с Талем, но, пожалуй, еще интереснее общаться с ним. Остроумный, находчивый, высокообразованный, Таль может поддержать любой разговор, стать душой любого общества. Главное - это живость ума Таля, его находчивость и остроумие в разговоре, не уступающие его остроумию в шахматах.

Таковы противники - самые молодые гроссмейстеры Советского Союза и, без сомнения, самые талантливые. В их прошлом, во всем, что случалось с ними в жизни и в турнирах, есть много сходства и много различий. Оба воспитанники Дворцов пионеров, оба впитали живительные соки отечественной шахматной школы.

Есть еще одно общее: и Спасский и Таль имеют сейчас опытных, до последней капли крози преданных секундантов-тренеров. Гроссмейстер Игорь Бондаревский, отдающий Спасскому все свои знания и опыт, был когда-то сильным практиком. Ныне он отличный тренер, умеющий найти правильный путь в любой ситуации. У Александра Кобленца - секунданта Таля - нет такого прошлого, как у Бондаревского: он редко выступал в крупных турнирах, зато опыт тренерской работы у него, пожалуй, не меньший. А главное, он в совершенстве знает Таля, которого воспитывает с детских лет. Пусть методы его поддержки иногда кажутся странными, но они важны для Таля, ибо помогают ему обрести уверенность в силах, душевное равновесие.

Бывает, что Таль выигрывает партию с помощью «сомнительной» жертвы - жертвы, которую легко опровергнуть последующим анализом. Когда Таль приходит со сцены в пресс-бюро, Кобленц встречает его шутливо-поощрительным восклицанием:

- Миша, ты гений!

Другие при этом порой смеются, а Кобленц знает: это лучший способ поддержать боевой дух своего подопечного, мобилизовать его для следующей битвы.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.