Изюминка на счастье

А дочки – прошлогодни моды.

Всяк суетится, лжет за двух

И всюду меркантильный дух.

В конце 20-х годов нашего столетия ярмарка перестала существовать, от всероссийского торжища остался только Главный дом.

Ярмарки не было. Но спросили бы вы тогда жителя улицы Провиантской:

– Где живешь? Он бы ответил:

– На ярмарке.

У места, где некогда собирались представители 50 племен Европы и Азии, осталось веселое, звонкое, как бренчание бубенчиков на колпаке скоморохов, имя – Ярмарка!

Не могла она умереть, сгинуть навсегда, исчезнуть – и она воскресла!

Уже в наше время, в шестидесятых годах, началась реставрация Главного дома. На его фасаде появилась эмблема: ГДТ. (В Москве – ГУМ, ЦУМ, а в Горьком – Горьковский Дом торговли.) Вокруг него, как лодки вокруг корабля, собирались новенькие павильоны. И в 1971 году, когда город праздновал свое 750-летие, впервые после многолетнего перерыва ярмарка, говоря языком отчетов, возобновила свою работу. А по существу, возобновил свою работу праздник, у которого нет своей странички в календаре, но есть свои традиции. И. эти традиции устроители ярмарки по мере сил и возможностей стремились сохранить. Они расписали павильоны яркими красками, нарядили продавщиц в красные сарафаны и кокошники, они поставили перед Главным домом качели и карусели, вывесили разноцветные флаги и установили ларьки с квасом. Надо было видеть, как загорелый до черноты канавинский мальчуган с удочкой, в закатанных по колено штанах, запрокинув голову, вытрясает из стеклянной кружки последние, самые вкусные капли кваса. А этот, задавшись, по всей видимости, целью обойти все ярмарочные аттракционы, тянет отца за рукав.

– Ну, пап, последний разок, а? На олене, а?

Теперь, если в Горький приезжал знаменитый Болдинский фольклорный хор, то где он выступал? Конечно, на ярмарке. Бесстрашные мотогонщики по вертикальной стене раскидывали здесь свои шатры. Луна-парк выбирал ярмарку местом своей стоянки...

С годами все очевидней становилось, что главный хозяин ярмарки – тот самый загорелый любитель кваса с удочкой на голом плече. Тогда исчезли буквы ГТД с фасада Главного дома и появились новые: «Детский мир». И вырос сказочный городок с мельницей, с флажками на башнях, воротами, за которыми – опять же павильоны, но теперь уже с иным товаром.

А в таверне «Три пескаря» высокие столы и стулья сменились на детские, в кафе «Ручеек» появились фигурные пряники – зайчики с белочками, а у дверей кафе «Медвежонок» встало чучело настоящего медведя, протягивающего на полотенце круглый каравай. За неделю студенческий стройотряд «Арфа» из бревен, пней и коряг сотворил чудо под скромным, типовым названием «Детская игровая площадка» – и помолодела древняя Нижегородская ярмарка, а с июня нынешнего

года стала она Всесоюзной ярмаркой – смотром детских товаров, над выпуском которых шефствует комсомол.

Эхо барабанов, открывших Всесоюзную детскую ярмарку, прокатилось по страницам газет и затихло: разъехались почетные гости со всего Союза – работники министерств, комсомольские руководители, специалисты. члены сквозных бригад. А ярмарка осталась, и каждый ее новый день – это новый экзамен, который она устраивает нам. взрослым.

Каковы же уроки этого необычного, пожалуй, единственного в стране детского базара? Какую оценку поставили дети своим взрослым шефам?

Девочка, у которой на столе сидит теперь московский Карлсон, конечно, поставила пять с плюсом. Но они с мамой сразу же уехали домой и не видели, что румяных, улыбающихся. рыжеволосых человечков разобрали в первые же часы после открытия ярмарки, не видели давки за фломастерами, которые кончились в первые же минуты... А Роза Скиндирова, инженер ОТК кустанайской швейной фабрики «Большевичка», так и не увидела на ярмарке 2300 ясельных костюмчиков, которые она привезла на смотр-конкурс: их раскупили за два часа. Не увидела «своей» продукции и Анна Пузанова, начальник отдела Министерства легкой промышленности БССР.

– У меня такое впечатление, что ее продали до открытия ярмарки. – уверяет она.

Произошло удивительное: комсомольцам. приехавшим со всей страны посмотреть распродажу товаров, над выпуском которых они шефствуют... нечего было смотреть! По существу, не было никакого смотра, никакой выставки. Правда, широкие витрины «Детского мира» были отданы отдельным предприятиям, но Москва почему-то выставила в июне... меховые зимние шапки, а ленинградский «Скороход» – осенние туфли... сорокового размера. И почему все-таки рядом с московским Карлсоном не висел над прилавком Карлсон горьковский, родившийся на фабрике «Мир» в эскизах Лены Большаковой? Смотр так смотр, конкурс так конкурс!