Париж чистится. Прокопченным веками зданиям возвращают первозданный вид. Хотя город вряд ли похорошел, он, бесспорно, посветлел и даже помолодел.

О молодости и молодежи сейчас во Франции говорят, пишут и вещают много. Демагог Альфред Сови, претендующий на роль выразителя интересов нынешнего юного поколения, бросает лозунг «Молодежь к власти!» Кандидат в президенты социалист Га-стон Деффер, начиная предвыборную кампанию, придумывает обращенную к юности программу «Горизонт 80-го года». И, наконец, один из запевал буржуазной прессы, журнал «Пари-матч», публикует пространное исследование под названием «Эта молодежь завтра будет править нами».

Поколение послевоенной Франции. Те, что родились после разгрома фашизма. Я помню Францию того времени. Первомайскую демонстрацию 46-го, когда полмиллиона французов в сводных колоннах шли с поднятыми кулаками – приветствием Народного фронта, – шли по Большим бульварам к площади Согласия. «ПРЛ – к столбу! ПРЛ – к столбу!». Громоподобно бухали лозунги-залпы, и закрывались металлические решетчатые ставни на домах, в которых окопался буржуазный Париж.

В обычное время центральные улицы были заполнены заокеанской солдатней, казавшейся особенно откормленной на фоне изголодавшихся за войну людей. По техасской моде на ресторанах вывешивали таблички: «Только для американцев».

Парижанки, для которых чулки были труднодоступной роскошью, красили ноги в «чулочные» тона. Процветал «черный рынок», озаренный долларом. А потом американцы решили не таиться, и во Францию ворвался колониальный «план Маршалла». Парижанки выстукивали дробь деревянными подметками своих туфель. И в то же самое время в Сирии и Ливане, в Алжире и Юго-Восточной Азии французские парни в солдатских башмаках «наводили порядок». Для банка Ротшильдов, для «Братьев Лазар», для «Лионского кредита» – ненасытных финансовых хищников.

Французский журналист Жан Фер-ран, автор статьи «Эта молодежь завтра будет править нами», опубликованной в «Пари-матч», грустно замечает о тех временах: «Жизнь молодежи началась среди развалин. И в буквальном и в переносном смысле. Развалины наших городов, развалины наших попранных идеалов».

В этом французский журналист прав. И все же с ним хочется поспорить. Слишком подслеповато он смотрит на нынешнюю молодежь, путает следствие с причиной, а иногда даже в открытую фальсифицирует.

Новый класс-молодежь?

«Пари-матч» избрал самый удобный с его точки зрения метод. Он выводит некоего среднего, возведенного в характернейший типаж молодого человека. И толкует только о нем, рассматривая эту статистическую единицу в столкновении экономики и политики, морали и искусства, религии и развлечений. Очевидно, что для общества классового, разделенного на антагонистические группы, этот метод абсолютно неверен. Молодежь не может представлять собой единый социальный класс.

«Рождается новый, совершенно новый француз. Он тем более не похож на прежнего француза, что он моложе и цепи прошлого не сковывают его», – пишет Жан Ферран.

Вот уже первая неправда. Естественно, что любое новое поколение юных несет в себе именно ему присущую новь, свое открытие мира, свои надежды, свою радость, энергию и волю. Эта мысль стара, как мир. Когда нынешнему автору «Пари-матч» было семнадцать, он наверняка мнил, что абсолютно непохож на «прежнего француза», ну, хотя бы на собственного отца или, скажем, старшего брата. И ему казалось, что никакие цепи прошлого не сковывают его. Зачем же сейчас так кокетничать фразой и мыслью? Вспомним, что в современной Франции около семи миллионов пролетариев и чуть ли не половина из них – молодые рабочие. Цепи прошлого для них и цепи настоящего. И хотя эти юноши-труженики в чем-то не схожи с «прежними французами», они социально, то есть в основном, самими условиями окружающего их общества, поставлены в те же, если даже не худшие, условия жизни и труда, что и их отцы. Они тоже работают на хозяина, на капиталиста. Так было и тан есть...

Жан Ферран рисует в «Пари-матч» волнующую картину технического прогресса нашего века: «Средний француз, не выходя из комнаты, включив телевизор, непосредственно знакомится со всей вселенной. В различных уголках Европы клубы для проведения каникул и отпусков предоставляют ему возможность провести каникулы миллиардера, катаясь на корабле, на лошади. Если он не любит путешествовать и предпочитает бродить по улицам родного города, он увидит необычные электростанции без окон, без рабочих, вырабатывающие электричество из атомной энергии. Стоит ему посмотреть вверх, и он увидит белый след самолета, летящего со скоростью звука, имея на борту 100 пассажиров, наслаждающихся обедом из ресторана «Максим» и музыкой Моцарта...»

Я привел эту пространную цитату из «Пари-матч», чтобы читатель получил представление об общем тоне рассуждений французского журналиста, когда он толкует о выдуманной им социальной унификации молодежи.

Да, за последние двадцать лет технический облик Франции изменился. Хотя политически личная власть тянет ее в прошлый век, вихрь научного и технического прогресса, бесспорно, подгоняет и эту страну. Другое дело, как и в чьих интересах он используется.

Мы заговорили о «равных возможностях» для молодых французов, которые, оказывается, в состоянии отдохнуть, как миллиардеры (о «равных возможностях» в труде – особый разговор). Пусть в спор включится комсомольский журнал «Ну, ле гарсон э фий» («Мы, юноши и девушки»):

«Один молодой француз из двух никуда не выезжает отдыхать. И не потому, что ему не хочется это сделать. Почему он поступает таким образом? У нас нет закона, запрещающего кому-нибудь уезжать в отпуск. Одна из наших читательниц, Николь Лавиньяк из Ренна, просила журнал поговорить о проблеме свободы. Вот повод поговорить о ней вполне конкретно. Каждый молодой француз свободен поехать в отпуск, и все же каждый второй не может этого сделать. Потому что нет денег, потому что его родители недостаточно богаты. Свобода существует для тех, кто имеет средства ею пользоваться».

Несколько лет назад ребята из редакции еженедельника «Авангард», предшественника современного «Ну, ле гарсон э фий», пригласили меня в гости к молодым рабочим. На окраине города в маленьком кафе, у которого в Париже тысячи близнецов, состоялась беседа. В задней комнате, за баром, заседал молодежный стачечный комитет. Проходили мы туда с провожатыми, которых останавливала и проверяла самодеятельная охрана. Разностильно одетые парни, рабочие крупного машиностроительного завода компании «Эльсом», охотно отвечали на вопросы.

– Почему вы забастовал и7

– По нескольку лет нас задерживают в учениках, чтобы платить меньше. Трудно получить профессионально-техническое образование. Девушкам хуже: им платят еще меньше.

– Ну, а кто-нибудь из вас собирается получить высшее образование?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.