Владимир Ильич у себя дома

Когда мне приходилось бывать у Владимира Ильича у него дома, меня всегда поражало и трогало то изумительно товарищеское, глубокое и задушевно тёплое отношение, которое проявлял он на каждом шагу к Надежде Константиновне и к её матери, которая всегда жила с ними. Надежда Константиновна изо всех сил старалась ничем не обременять Владимира Ильича и дать ему возможность вполне спокойно заниматься теми многими научными и политическими вопросами, которыми он был всегда перегружен. Но это не так-то легко ей доставалось. Владимир Ильич, когда был дома (он часто уходил на многие часы в библиотеки), находясь в своей небольшой, чистенькой, просто обставленной комнатке, внимательно прислушивался, что делается в соседней комнате и кухне, где женская половина семьи в известные часы занималась хозяйством.

Нередко бывало, что, несмотря на весьма тихий разговор, Владимир Ильич улавливал, что нет к чаю хлеба или надо ещё что-либо купить, и тут вдруг появлялся в растворенной двери и решительно заявлял:

- Ну уж за хлебом это я пойду! Почему ты, Надя, мне раньше этого не сказала?.. Должен же и я принимать участие в хозяйстве...

И тут перечить Владимиру Ильичу было нельзя: он мигом одевался и уходил в соседнюю булочную или лавочку и приносил всё, что было надо.

- А это по моему личному выбору! - торжественно заявлял Владимир Ильич, вынимая то, что он купил самостоятельно, и быстро уходил к себе в комнатку, где продолжал прерванную работу.

Обедали они, пили чай и ужинали в строго установленные часы. Если в это время приходил кто-либо из товарищей, Владимир Ильич самым внимательным образом ухаживал за пришедшим, угощал его всем, что было на столе.

Ещё большее внимание постоянно оказывал Владимир Ильич своей тёще, матери Надежды Константиновны. Она нередко похварывала. Надо было видеть, как Владимир Ильич заботился о ней: сам ходил за доктором, покупал лекарства и ободрял больную, то что-либо рассказывая ей, то смеясь над чем-нибудь, то просто мило шутя.

- Во время болезни самое главное, - говорил Владимир Ильич, - не надо падать духом.

И мы знаем, как он сам давал этому разительный пример, терпеливо вынося адскую боль при воспалении межрёберных нервов - болезни, которой он нередко болел. Изумительную стойкость проявил он во время Женевского съезда «Лиги заграничных социал-демократов», когда сильно расшибся, упав на всём ходу с велосипеда, застрявшего в колее трамвайного рельса. Перевязав в ближайшей аптеке расшибленный глаз, он явился на съезд в чёрной повязке и, несмотря на ужасную боль, не покинул заседания, сделав в этот же вечер большой доклад по поводу съезда партии и раскола на нём.

Кто не знает, какое мужество проявил он во время своего ранения в августе 1918 года! Относясь так к собственным заболеваниям, он особо внимательно относился ко всем, кто заболевал около него.

Его отношения с Надеждой Константиновной могут служить действительным образцом настоящей социалистической семьи.

Постоянное внимание, самое дружески-товарищеское отношение, стремление побыть вместе, отдохнуть, поговорить, поделиться и новостями и новыми мыслями, обсудить сообща всё важное в политической жизни и после напряжённой работы отправиться вдвоём на отдых в горы, если это было в Швейцарии, на взморье - а Англии, в окрестные парки, сады и деревни - в Мюнхене. Владимир Ильич очень любил прогулки, и когда удавалось ему вырвать свободный часок в будни или день отдыха, он сейчас же стремился за город с Надеждой Константиновной и с сестрами, когда они навещали его. Он очень дружил с ними, переписывался; тщательно расспрашивал о них товарищей, которые приезжали из России и которые видались с ними. Когда заболела Надежда Константиновна базедовой болезнью, Владимир Ильич не только самым внимательным образом заботился о ней, беря на себя многие домашние дела и не позволяя ей переутомляться и волноваться, но перебывал с ней у всех лучших врачей. Когда он убедился, что операция неминуемо должна быть, он просил произвести её знаменитого бернского хирурга профессора Кохера и сам присутствовал в клинике, где делалась эта операция. В точение долгой болезни Надежды Константиновны Владимир Ильич самым внимательным образом изучил много литературы о базедовой болезни, способах её лечения. Мне не раз приходилось слышать от докторов, что Владимир Ильич, говоря о болезни Надежды Константиновны, рассуждал, как заправский специалист. И это особое внимание к Надежде Константиновне он проявлял всегда и везде.

Долго живя заграницей, Владимир Ильич неотступно следил за состоянием здоровья, настроением и всеми интересами своей матери, Марии Александровны, которую он нежно любил. Как бы он ни был занят, какие бы самые насущные революционные дела ни брали у него всё время, казалось, без малейшего остатка, он всегда находил возможность, урывая от сна и отдыха, обязательно написать ей заботливое, тёплое письмо, рассказав и о себе, и о Надежде Константиновне, и о сестрах, если они были с ним.

Одно время Владимир Ильич, после II съезда, жил в Лозанне, на Женевском озере. Мне часто приходилось там бывать по делам нашей организации. И вот однажды, когда Владимир Ильич собирался отправиться в двухнедельное путешествие по Швейцарии, я приехал к нему, чтобы переговорить о многих делах и наших изданиях, а также условиться, куда пересылать самую экстренную почту и газеты. Встретил я Владимира Ильича весьма оживлённым.

- Пойдёмте-ка, - сказал он мне, - я покажу вам, какой замечательный подарок мама прислала нам с Надей! - и он быстро, увлекая меня, пошёл к выходной двери.

Мы спустились вниз, во дворик дома. Здесь стояли только что распакованные новенькие, прекрасные два велосипеда: один мужской, другой женский.

- Смотрите, какое великолепие! Это всё Надя наделала. Написала как-то маме, что я люблю ездить на велосипеде, но что у нас своих нет. Мама приняла это к сердцу и коллективно, со всеми нашими, сколотила изрядную сумму, а Марк Тимофеевич (это был Елизаров, муж Анны Ильиничны) заказал нам в Берлине два «велосипеда через общество «Надежда», где он служил. И вот вдруг уведомление из Транспортного общества: «Куда прикажете доставить посылку?» Я подумал, что вернулась какая-либо нелегальщина, а может быть, кто выслал книги. Привозят - и вот вам нелегальщина! Смотрите, пожалуйста, какие чудесные велосипеды! - говорил Владимир Ильич, осматривая их, подкачивая шины и подтягивая гайки - Ай да мамочка! Вот удружила! Мы теперь с Надей сами себе господа. Поедем не по железной дороге, а прямо на велосипедах.

Надо было видеть, как радовался Владимир Ильич этому неожиданному подарку матери. И ясно было для всех нас, что больше всего Владимир Ильич был доволен вниманием к нему и к Надежде Константиновне его матери и его домашних. Это особенно было ему приятно.

Надежда Константиновна вся сияла и радовалась радости Владимира Ильича.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.