Он козырнул сержанту и медленно пошел вслед за своими солдатами. Солдаты шли не в ногу, что для воспитанников форта Брэгг было просто невероятно.
Проследив, как они под опекой Вайса скрылись в казарме, у дверей которой по-прежнему торчал офицерский патруль, Мортон и Стеннис пошли в штаб. Оба еле плелись, измученные бессонной ночью и полной неизвестностью, которая ждала их.
Только что произошла смена, и в приемной опять было много офицеров. Сейчас все выглядели утомленными, апатичными, словно уже уверились в самых худших предположениях.
В 6.30 генерал появился из-за дверей. Теперь его сопровождал только начальник штаба.
Генерал держал в руках узкий листок расшифрованной радиограммы. Он остановился у самых дверей и хрипло прочитал:
— «Приказываю исполнить свой долг до конца. Америка молится за вас. Командующий экспедиционными армиями США».
Он повернулся уже к дверям, когда послышался голос по селектору:
— Сэр, докладывает капитан Коллинз! Арестованный офицер Робертс обезоружил часового и бежал через главные ворота базы.
— Проклятие! — Генерал бросился к столу, на котором были укреплены четыре микрофона. — Кто пропустил его через ворота?
— Взвод, охранявший ворота, дезертировал в полном составе. Возможно, Робертс и увел их. Часовой, придя в себя, бросился к воротам и был задержан. Утверждает, что гнался за капитаном Робертсом.
— Поблагодарите его за службу и препроводите в штрафную роту. Возможно, он хотел последовать за дезертировавшим офицером.
Селектор щелкнул. Старик вытер пот, сунул платок в карман и глухо сказал:
— Господа офицеры! Чрезвычайные обстоятельства заставляют особенно серьезно отнестись к нашему долгу. Каждый из вас обязан безотлучно находиться в своей части, предупредить солдат, что дьявольское ухищрение повстанцев придумано только для того, чтобы ослабить нашу мощь, что всех дезертиров повстанцы расстреливают в окрестностях базы. Я надеюсь, вы найдете убедительные слова. В дальнейшем все приказы будут передаваться в зашифрованном виде. Получите свои коды у начальника штаба. Я еще свяжусь с командованием. Предупреждаю, что весь этот трюк с так называемым «психогенезом» — чистое мошенничество. Командование консультировалось с крупнейшими учеными, и они ответили отрицательно на вопрос о возможности такого явления. Вот их акт! — Он передал еще одну радиограмму начальнику штаба, и тот внятно, но как-то не очень убедительно прочитал, что виднейшие биологи страны ответили на вопрос о возможности воздействия психогенеза на человека категорическим и единогласным отрицанием.
Генерал снова скрылся в своем убежище, а начальник штаба и его офицеры принялись раздавать заготовленные заранее коды. Стеннис и Мортон получили кодовые книжки и вышли.
Стеннис приказал Мортону спать, а сам пошел к солдатам. Вот всегда получается таи. Если наваливается тяжелая работа, Стеннис берет ее на себя. Раньше Мортон сердился, протестовал, даже ссорился. Но сегодня он был доволен. Он принял двойную дозу снотворного и заснул.
Он проснулся около полудня. Солнце пробивалось в щели жалюзи и лежало на полу, словно лестница в безвестность. Губы не выворачивало, рот не саднило от боли, но, может, все это лишь потому, что он уже привык, а на самом деле у него не лицо, а негритянская маска? Он осторожно ощупал губы — как будто все в порядке.
Где же Стеннис? И как прошла его беседа с солдатами? Впрочем, почему «как»? Все беседы всегда проходят одинаково. Солдаты выслушивают, излияния офицеров так же мрачно, как и приказы, — не возражают, не пытаются просить разъяснений, как будто им асе давным-давно ясно и знают они куда больше, чем поучающие их. Так же, наверно, кончилась и эта болтология...
Он прислушался: за стенами каморки было тихо. И вдруг вскочил на ноги. А что, если…
Но что «если»? Ты же не думаешь, что Стеннис мог оставить тебя, если он?..
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
(Из книги воспоминаний «Жизнь, театр, кино»)