Прежде всего при въезде в Орджоникидзе – столицу Северной Осетии – вас покорят горы. Вы будете, долго находиться под впечатлением от них, независимо от того, в какое время года приехали и какой выдался день. Но лучше, если выдастся ясное утро: солнце еще будет за горами, но лучи его, нежная россыпь их, розовато высветлят небо, растворят тяжелые облака, и тогда вы увидите Казбек, снежная вершина которого поначалу не очень удивит ваше воображение. Находясь в отдалении от скалистой гряды хребтов, Казбек незаметно возвышается над ними, и нет в нем, кажется, той величественности и покоряющей красоты, которая вдохновляла многих поэтов.

Но с восходом солнца глаз ваш начнет привыкать к горам, к истинной высоте, и вы поймете, почувствуете значительное превосходство Казбека над соседними вершинами. Превосходство не только в высоте, но и в самом очертании вершины – она не пронзает острием главы небо, напротив, нежно закругленная снежной белизной, она, как образец завершенности, будет мягко искриться на солнце, и иногда будет казаться, что вершина растворяется в самом небе, уходя в неизмеримую бесконечность.

И как все-таки выигрывает на фоне жестких скалистых пиков, вспарывающих безмятежное утреннее небо, поэтичная овальность вершины Казбека. Помните у Лермонтова:

И между них, прорезав тучи,

Стоял, всех выше головой,

Казбек, Кавказа царь могучий,

В чалме и ризе парчевой.

...Когда солнце взойдет, вы вдруг поразитесь: город, в который вы приехали, окружен цепью гор. И на миг вы почувствуете себя в каком-то нереальном, сказочном мире, где за каждой вершиной хранится тайна... Если вы турист, который уже успел много попутешествовать по горным странам, вы попытаетесь сравнить горы Северной Осетии со скалистым Памиром или, допустим, Тянь-Шанем, возможно, с Кордильерами или Андами и, конечно, найдете немало общего. Но уже поживя в Осетии с неделю, поймете, что горы ее непохожи ни на какие другие. В течение недели – если вы приехали, предположим, зимой – вы сможете ощутить на себе июльский зной, когда ваши башмаки, не просохшие еще от вчерашнего таяния снегов, покроются желтой пылью, но не успеете вы ее стереть, как тут же повалит снег и вчерашние лужицы за ночь затянет тонкой коркой льда.

Если вы отважный горнолыжник, то вы обрадуетесь такой перемене погоды и начнете настраиваться на слалом, обдумывая, с какими креплениями лучше брать лыжи и какая мазь подойдет к свежему снегу. Но наутро, выглянув из окна недавно построенной роскошной гостиницы «Владикавказ », вы удивитесь дождю в январский день и обилию зонтиков над головами горожан. В такую погоду лучше всего зайти в бывший католический собор – теперь филармонию – и послушать там. Баха, Генделя, Бетховена, Чайковского, музыку современных осетинских композиторов. А вашей соседкой вдруг окажется осетинка, которой восхитился в своем «Путешествии в Арзрум» великий поэт. В антракте она поделится с вами впечатлениями о балете «Жизель», недавно поставленном на сцене осетинского музыкального театра, или об опере «Аида». Но, как человек любознательный, вы начнете расспрашивать девушку о крае, где она родилась.

– Коста Хетагуров, – тотчас вспомните вы и попросите: – Почитайте мне его стихи, ведь, пожалуй, никто не воспел лучше его Осетию.

Вы будете слушать стихи, и взволнованный, проникновенный голос девушки будет вам казаться отдаленной печальной мелодией:

...Коченеет ворон...

Страшен бури вой...

Спит на круче черной

Нар, аул глухой...

Еще находясь под впечатлением от стихов, вы будете смотреть на горы, и в густеющих сумерках вечера, молчаливые и неприступные, они начнут открывать вам свои тайны – какие-то из них для вас уже были открыты теми, кто был влюблен в горы, хотя и рожден далеко за их вершинами. Но вначале об открытых тайнах вам напомнит Терек – прислонившись к высокому каменному парапету набережной, слушая неугомонный шум реки, глядя на голые деревья под дождем на другом берегу, вы вспомните и «Казаков» Толстого, услышав перестрелку их с черкесами, и лермонтовского «Демона», и осетинские зарисовки Пушкина из «Путешествия в Арзрум», а потом обратитесь мысленно к впечатлениям о. горном крае автора «Трех мушкетеров»... Река многое воскресит в вашей памяти, но взгляд бессознательно, словно магнитом, будут все же притягивать горы. Потому что горы всегда хранят в себе еще не раскрытые тайны.

– Вы слушали когда-нибудь осетинскую гармонику или скрипку? – спросит вас спутница.

Конечно, вы вспомните о том, как когда-то видели осетинский ансамбль «Алан», где играли и скрипка, и гармоника, и бубен, и красавцы джигиты выплясывали так, что зал замирал, особенно когда вышел на сцену совсем юный парнишка в черкеске и при газырях, сплошь приталенный кинжалами. Сразу было видно, что это кинжалы не бутафорские, потому что перед этим уже исполнялся танец-сражение, танец предков осетин-аланов, и он ничем не отличался от настоящего сражения: огненные искры от ударов кинжалов летели со сцены в зал, к зрителю, и вы боялись, как бы на сцене не пролилась кровь танцора...

В бешеном ритме музыки танцор на ходу вонзал кинжалы в сцену, бросая их через голову, через локоть, плечо, с руки, не сбиваясь с ритма, ускоряя его, рискуя быть тяжело пораненным, и зал притих, а потом, когда все кинжалы до единого были вонзены в пол и в их частоколе артист продолжил танец на носках, зрители взорвались аплодисментами.

«А что нее я еще знаю?» – начнете вспоминать вы. И припомните стари-

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.