Гузрица дедушка Дьордье

... В хижине старого Дьордье немцы все перевернули вверх дном. Сундук взломали прикладами. Ящик от стола лежал рядом с двумя разбитыми кувшинами. Старый шкаф был взломан, и жалкое его содержимое рассыпалось по полу.

Солдат, руководивший обыском, кричал бабушке:

- Выкладывайте ваш хлеб, иначе вам плохо придется!

- У нас нет больше хлеба, - с величественным спокойствием отвечала старуха. - У нас давно уже все отобрали.

- Ложь! Вы даже не плачете!

- У нас нет больше слез, - ответила тихо бабушка. - Мы выплакали все слезы!

В это время в комнату ввели Янка. Он не хотел входить. Держась за косяк двери, он дрожал и скулил как животное. Тогда капрал ударил его ногой, и Янк, потеряв равновесие, упал на пол.

- Покажи нам, где спрятан хлеб, - сказал капрал. - Ты же должен знать дом твоей бабушки!

Но Янк опять заскулил и закрыл лицо руками.

- Ты же только что на улице говорил, что у них есть еще коза.

Янк перестал скулить и задрожал. Зденка побледнела, что - то дрогнуло в лице Мирко. Бабушка спокойно сказала:

- Наша коза сгорела, когда последняя карательная экспедиция подожгла конюшню.

Она крепко сжимала руку дедушки, и он оставался совершенно спокойным. Но из глаз молодой женщины скатилась слеза.

- Ага! - закричал капрал и улыбнулся. - У вас есть еще слезы, - значит, у вас есть и коза! Давай, Янк! Ты получишь сала и водки, Янк, если найдешь козу!

На тупом лице идиота появилось что – то похожее на улыбку. Он поднял руку и заблеял, совсем как маленький козленок. Бабушка стиснула руку дедушки. Зденка крепко прижала к себе ребенка. Тогда Мирко вдруг громко закричал:

- Ой, нога, нога!...

- Тише! Заткни глотку! - заорал на него капрал.

- Я наступил на гвоздь! - заревел изо всех сил Мирко. - Ой, нога!...

И он показал правую ногу, на которой действительно зияла кровавая рана. Гвоздь, торчавший в ножке стола, был также весь в крови.

- Заткните этому болвану глотку и заставьте еще раз блеять идиота, - приказал капрал.