Город принял!..

3. Станислав Тихонов

– Просыпайся, Стас! Вставай, вставай! Я ухожу, и ты проспишь на работу!

Меня будит не голос ее, а чечеточный перестук каблуков – из ванной в кухню, из кухни в переднюю. Голос у Кати хорошо модулированный, профессионально поставленный, убаюкивающий. Она не может кричать. Свои эмоции она выражает дикторской акцентировкой, паузами, нажимами в конце фраз. Когда она дает команду – вставай! – мне слышится: «...накал стачечной борьбы в Японии достиг...»

– Вставай, Стае! В холодильнике пакет молока, на столе голубцы. Ужа-а-асно вкусные!

Я высовываю голову из-под одеяла:

– А погода?

– О-очень плохая!

В мире нет полутонов. Все или ужа-асно вкусно или о-очень плохо.

– Разве голубцы бывают вкусными?

– Ужа-асно! Ты открой банку, это болгарские голубцы, нагрей на плите, выложи в тарелку и разомни вилкой – замеча-ательно получается!

Все действительно замечательно. Хорошо, что по утрам у меня нет аппетита и я никогда не завтракаю.

Катя уже в плаще, подходит ко мне, садится на край стула рядом с моей кроватью.

– Ты мной недоволен? – спрашивает она, и лицо у. нее несчастное.

– Нет, нет, о-очень доволен! – испуганно говорю я. Не хватало еще семейной сцены в семь утра.

– Я плохая хозяйка, но я тебя люблю!

И я тебя люблю, Катя, но когда ты говоришь это, мне сльппатся скатывающиеся с твоих розовых полных губ слова: «...трудовыми подарками труженики полей Ставрополья встретили...» Найди я в себе силы сказать: я люблю тебя, Катя, давай заживем по-людски, – и, может быть, все устроилось, но я панически боюсь, что мой ответ прозвучит как «встречный план предложили железнодорожники», и так получится у нас не серьезный разговор двух любящих и не очень счастливых людей, а радиоперекличка. Поэтому, и говорю торопливо:

– Катя, все ужа-асно хорошо!

Мы помолчали немного, и я видел, что она бы не прочь спросить меня об очень многом, но уже время вовсю поджимает. Катя спросила только:

– Ну, что тебе нужно, Стас?

Глупо вести с женой, когда она уже стоит в плаще, такой разговор: он не имеет перспективы, как деревце, растущее в щели каменной кладки. Не набрав силы, он оборвется на какой-то нелепости, когда выяснится, что Катя уже на пять минут опоздала. И все-таки я сказал: