Недавно украинское издательство «Молодой большевик» выпустило книгу замечательных рассказов Павла Петровича Постышева – «Из прошлого». «Смена» помещает один из рассказов этой книги.

На кроватке, сделанной из четырех стульев, разбросав ручонки, лежал трехлетний Миша, распаленный жаром. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Перед ним на коленях, точно окостенелая, стояла его мать Марфа. Ее стеклянные глаза неподвижно смотрели на умирающего сына.

Вот уже два дня не выходила она на работу, а сколько раз за эту неделю получала штрафы за опоздание, сколько выслушала угроз фабричной администрации. «Как быть? Что делать?» – назойливо лезла мысль в измученную бессонницей голову Марфы. Не пойти на фабрику сегодня, значит лишиться места и остаться с кучей ребятишек без куска хлеба.

Марфа вздрогнула, взглянула на часы.

– Три, – испуганно шепнула она. – Сейчас загудят свистки, пойду.

– Мама, водиски! – простонал Миша. Марфа поднялась, достала с шестка чайник и поднесла его к запекшимся губам мальчика.

T-y-y-y-y – раздался среди мертвой тишины первый, предупредительный фабричный гудок.

Задымились трубы, заработали паровые машины. Горой встречал день десятками разнообразных звуков. Через пятнадцать минут ткачи должны стать за свои пары. Марфа опять взглянула на часы: пора.

Встала и пошла, покачиваясь; от постели больного подошла она к столу, ваяла краюшку хлеба и стала разрезать ее на несколько частей, потом подошла опять к Мише, пощупала его голову, тяжело опустила руку и медленно пошла в угол. Там, прикрытые лохмотьями, сладко спали еще трое ребятишек. Отыскав среди них старшую, семилетнюю Варю, Марфа стала будить ее.

– Варенька, Варюша, вставай!

Варя поднялась на ноги, поглядела на мать и, снова опустившись на согретые лохмотья, стала протирать ручонками заспанные глаза.

– Встань же, детка, мне надо идти, сядь поди около Миши.

Варя встала и направилась к постельке умирающего братишки. Как-то испуганно глядела она бессмысленными глазенками на братишку, пощупала его одеяло, посмотрела на мать, утвердительно кивнула всклокоченной головкой, села и оперлась о спинку стула.

Варенька, вот здесь чайник с водой, напоишь его, когда попросит, я порезала вам хлебца. Мише тут помочишь в чашечке, не давай ему сухого, да не усни же, гляди, девочка, худо Мише-то.

Марфа подошла к сонной Варе, погладила ее кудряшки, хотела было ее поцеловать, но слезы сдавили горло, она обернулась и, уходя, проговорила:

– Не засни же, я пошла, я, может, отпрошусь, вернусь.

Когда Марфа вышла на улицу, она отошла на несколько шагов от своей избы, остановилась, о чем-то подумала и вернулась обратно.

– Нет, заснула, наверно, где уж ей, ведь ребенок сама-то, пойду погляжу.

Тихонько зашла Марфа в сенцы, прислушалась. За дверью в избе было тихо. Осторожно открыла дверь, вошла. Миша спал; его ручонки были по-прежнему разбросаны. Варина головка лежала на его груди: она тоже спала. Марфа взглянула на часы, скоро четыре – опоздала... Подошла к спящим, упала на колени, и слезы покатились из ее ввалившихся глаз.

Что делать? Идти, да, идти, может, простят, может, поймут.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.