Помните картину Перова «Чаепитие в Мытищах»?
То, что она имеет прямое отношение к подлинному искусству, ясно. Но она, картина эта, имеет еще и отношение... к московскому водопроводу.
Мы пьем реки. И научились этому сравнительно недавно. Вода, такая, казалось бы, простая и понятная «вещь», окружающая нас повсеместно и ежечасно, такая работящая, такая веками изученная, хранит в себе еще столько секретов и тайн, что их отгадывать и отгадывать. И даже пришедшая на помощь химия еще не совсем поладила с водой. Она сумела обезвредить ее, сделать пригодной для питья, но вода очень стойко держит свои вкус и запах.
Раньше попытки пить речную воду, особенно в городах, кончались печально. Повальные болезни буквально опустошали Петербург. Не лучше обстояло дело и в Москве, где Неглинная и Москва-река были сильно загрязнены.
И вот 22 июля 1779 года Екатерина II приказала «генерал-поручику Бауру произвесть в действо водяные работы для пользы престольного нашего города Москвы». Специальная комиссия стала искать, откуда брать воду, откуда вести водопровод. Выбор пал на подземные ключи подмосковного села Большие Мытищи. Место это было известно давно. Любители чаепития часто приезжали сюда посидеть за самоваром или просто выпить глоток отменной ключевой воды. А вода действительно была так хороша, что ее не только возили отсюда бочками в царские хоромы, хотя в Кремле был свой водопровод, но и продавали в бутылках.
Вот отсюда и пошел первый московский городской водопровод. Его строили 25 лет, при трех царях, а когда в 1804 году пустили, наконец, стало ясно, что его нужно перестраивать. Москва стремительно росла. Уже в конце XVIII века ее население достигло 400 тысяч человек. В ней работали сотни предприятий, потреблявших большое количество воды. Водопровод перестроили. В тридцатых годах прошлого века для подачи воды приспособили паровые машины. Вода шла на Сухаревку, к водоразборному фонтану, откуда ее и брали водовозы. Потом такие фонтаны появились и в других местах города. Богатые купцы и дворяне стали тайно и явно проводить от них трубы к своим домам. Но прошло еще семьдесят лет, прежде чем москвичи смогли безбоязненно пить воду из Москвы-реки. Только в 1903 году в Рублеве была построена первая водоочистительная станция.
А что же Мытищинский водопровод? Он был настолько маломощен, что не обеспечивал даже самих разросшихся Мытищ, и они тоже в конце концов пустили к себе москворецкую воду.
Станция же в Рублеве поит Москву и по сей день. Но, конечно, это совсем не та станция, что была вначале. Совершенно иной принцип фильтрации, иная техника. Да и станций теперь три, а скоро вступит в строй и четвертая.
Как же из совершенно непригодной и даже опасной для здоровья воды получается вкусная и безвредная? В самом деле, откуда
она, эта чистая, прозрачная струя, — открой только кран?
Мы на водопроводной станции «Северная», недалеко от Москвы. Но чтобы проследить путь воды, надо проехать немного дальше, к водохранилищам. Вот одно из них — Клязьминское.
На берегу построена насосная станция водоразбора. Здесь вода всасывается мощными насосными агрегатами и проходит через частые сита вращающихся сеток, которые задерживают различные крупные взвеси. Затем по стальным трубопроводам большого диаметра вода направляется на станцию, где попадает на очистные сооружения. Это так называемая исходная вода, сырье, из которого и предстоит приготовить ту воду, что льется из наших кранов.
В приемных камерах смесителя в исходную воду вводится хлор. Смеситель представляет собой двухэтажный железобетонный резервуар с перегородками. По первому этажу вода идет с хлором, а когда поднимается на второй, в нее добавляется коагулянт — очищенный сернокислый алюминий.
Зачем нужно вводить эти реагенты — хлор и коагулянт?
Хлор — сильный окислитель, он убивает микроорганизмы и обесцвечивает воду. Коагулянт концентрирует взвешенные, нерастворимые вещества (песчинки, отмершие водоросли), образуя хлопья, которые выпадают в осадок.
После смесителя вода поступает в камеры реакции — железобетонный резервуар, поделенный на ряд последовательно расположенных ванн. Если в смесителе она движется со скоростью 0,8 метра в секунду, то в камере реакции скорость падает до 0,5 метра в секунду. При этом происходит быстрый рост хлопьев и адсорбция (поглощение) взвешенных веществ. Здесь же завершается химическая реакция хлора с органическими примесями. Вода становится еще мутнее, даже «грязнее», чем была в водохранилище. И вот такая, как бы отяжелевшая, она поступает в отстойники — большие подземные бассейны, а затем на фильтры. Это уже резервуары с фильтрующим слоем (гравий, кварцевый песок, антрацитовая крошка). Толщина слоя— около двух метров. Пройдя его, вода полностью освобождается от взвешенных веществ. И теперь ее уже нигде не увидишь — она в контактных резервуарах, где с помощью хлора и аммиака окончательно обезвреживается. Наконец поступает в резервуары чистой воды, откуда насосами по трубопроводам подается в Москву.
Все технологические процессы на станции «Северная» автоматизированы и телемеханизированы. Управление ведется с центрального диспетчерского пункта.
Вот диспетчер поворачивает ключ на пульте— и за несколько километров на насосной станции включается мощный агрегат. Сама насосная станция на замке. Дежурный техник по показателям приборов следит за ее работой.
На территории станции стоит здание, где вода находится не в огромных резервуарах, а в пробирках; это центральная лаборатория. Работает она круглосуточно. Анализы ведутся в трех направлениях: по физико-химическим показателям (мутность, цветность, солевой состав), бактериологическим и гидробиологическим (наличие растений, планктона). Но ведь вода, даже приведенная к стандарту, стойко сохраняет различные запахи и привкусы. Поэтому сотрудники лаборатории, не ограничиваясь анализами, дегустируют воду, пробуют ее на вкус, ведут сложный поиск наиболее рациональных режимов очистки.
Сейчас на станции заканчивается монтаж новой, так называемой озонаторной установки, в которой технологический процесс очистки будет иной. Рассчитана она на обработку пятидесяти тысяч кубометров воды в сутки.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.