- Как же! - отвечал сторож. - Он только что перед вами проехал заставу, вон и сейчас еще видно его, если вы можете разглядеть в темноте. Он нынче ездил в Вудфильд на торги. Обычно старик останавливается поздороваться со мной и потолковать о том, о сем, но сегодня он только кивнул, точно хотел сказать: «Получите, что следует», - и проехал дальше; он, видите ли, где бы ни был, к восьми часам непременно возвращается домой.

- Да, я слыхал об этом, - сказал Доминикус.

- Никогда не видел, чтобы человек был так желт и худ, как этот старый сквайр, - продолжал сторож. - Сегодня я, как взглянул на него, так сейчас же и подумал: старик больше похож на привидение или на мумию египетскую чем на живого человека из плоти и крови.

Торговец, напрягая глаза, вгляделся в полумрак и далеко впереди смутно различил фигуру одинокого всадника. Ему показалось, что он узнал спину мистера Хиггинботама, но вечерние тени вкупе с облаком пыли из - под копыт лошади делали его очертания такими расплывчатыми и. туманными, что казалось, будто вся фигура таинственного старика вылеплена из мглы и серых сумерек.

Доминикус вздрогнул. «Это он с того света возвращается через Кимбалтонскую заставу», - подумалось ему. Потом он дернул вожжи и поехал вперед, держась на прежнем расстоянии позади серой тени старика, покуда та не исчезла за поворотом дороги.

Доминикусу не раз случалось бывать в этих местах, и серая кобылка сама остановилась, потому что, думая о своем, он позабыл натянуть вожжи. «Будь я неладен, если проеду мимо этих ворот, - сказал он себе, весь дрожа. - Не знать мне покоя, покуда не погляжу, висит мистер Хиггинботам на груше святого Михаила или не висит». Он соскочил с зеленой тележки, накинул вожжи на столб у ворот и пустился бежать по лесному участку так, словно нечистая сила гналась за ним по пятам. В это самое время часы на башне начали бить восемь, и с каждым ударом Доминикус прибавлял ходу, пока, наконец, на открытой полянке, посреди фруктового сада не обрисовалось в полумраке роковое дерево. Огромный сук, отделяясь от узловатого искривленного ствола, торчал поперек дороги, отбрасывая густую тень. Внизу под суком как будто что - то шевелилось.

Наш торговец никогда не приписывал себе большей храбрости, чем полагается мирным людям его промысла, и сам не мог бы объяснить, откуда взялась у него такая прыть в этот решительный миг. Достоверно, однако, что он бросился вперед, ударом кнутовища сшиб с ног здоровенного ирландца и увидел перед собой мистера Хиггинботама собственной особой, который, правда, не висел на груше святого Михаила, но стоял под ней с веревкой на шее.

- Мистер Хиггинботам! - сказал Доминикус дрожащим голосом. - Вы честный человек, и я вам поверю на слово. Скажите мне, повесили вас или нет?

Если читатель до сих пор не разгадал еще секрета, достаточно будет нескольких слов, чтобы объяснить ему несложную механику, благодаря которой это грядущее событие «отбросило вперед свою тень». Трое людей сговорились убить мистера Хиггинботама; двое из них струсили и бежали один за другим, тем самым оттягивая преступление каждый на один день; а третий уже начал приводить замысел в исполнение, когда был застигнут неожиданным спасителем, который явился в лице Доминикуса Пайка подобно героям старинных преданий, повинуясь слепо зову судьбы.

Остается только сказать, что а, этого дня старый мистер Хиггинботам проникся необыкновенным расположением к табачному торговцу, благословил его сердечную склонность к хорошенькой учительнице, и все свое состояние завещал их детям, с той оговоркой, что процентами могут пользоваться родители. В надлежащий срок он оказал им последнее благодеяние и умер христианской смертью в своей постели, после какового прискорбного события Доминикус Пайк с семьей покинул Кимбалтон и открыл табачную торговлю в ноем родном городке.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.