В зале накурили, появился оркестр. Начав работать, Гуров не позволял себе и рюмки спиртного, пил минеральную воду, на еду смотрел с отвращением. Он когда-то часами болтался на вокзалах и рынках, простаивал в подворотнях, зачастую ожидая неизвестно чего, мок под дождем, дрог на ветру, плавился под солнцем, но никогда не представлял себе, что сидение в ресторане такая пытка, раздражающая буквально всем — и сексуальным разговором за спиной, и визжащим оркестром, и доверительным шепотом в микрофон певицы, разукрашенной, как индеец, вышедший на тропу войны. Оказаться бы сейчас в полутемном сыром подъезде, пусть пахнет кошками, и ты не веришь, что засада поставлена верно и скорее всего никто не придет. Но ты не должен взвешивать каждое слово и пытаться удержать на лице резиновую улыбку, а можешь, сидя на ребристой батарее отопления, молчать и думать, о чем пожелаешь.
Толик Зинич выпил порядочно, но не опьянел, поглядывал на чуть склоненную голову милиционера, который сидел напротив и думал: «Шарахнуть бы по слишком умной башке кирпичом и выбить из нее лишнее».
Кружнев взглянул на Артеменко с симпатией. «Я тебя, старый потаскун, приберу, через твой труп из благодетеля хорошие деньги вытряхну, упакуюсь до конца жизни, лучших девок накуплю».
На Гурова Кружнев взгляда не поднял, лишь подумал о нем, и захлестнула жаркая злоба, и почувствовал: сейчас при всех может броситься, и убивать, убивать, убивать... «Позади у меня чисто, в ажуре, а перед носом шлагбаум, пока сыщик тут, я будто в наручниках».
Ни Майя, ни тем более Таня убивать Гурова не собирались.
Майя сидела опустошенная, вялая. Надоело все, выпить бы сейчас, включить тихую музыку, лечь в прохладную постель, заснуть и не просыпаться.
Таня мечтала лишь об одном: чтобы не было никогда подполковника Гурова и не ходила она на пляж, не искала знакомства, не любопытничала... Но подполковник рядом, на спинке ее стула висит сумка, в которой не бутылка коньяка и даже не мышьяк, и впереди у Тани наверняка неприятности.
В общем, компания за столом собралась, можно сказать, задушевная.
Полковник уехал домой, а майор Антадзе остался в отделе за старшего. Пять часов назад, как и договаривались с Гуровым, Отари передал в прокуратуру телефонограмму с указанием примет Артеменко, Кружнева и Зинича, ответа не последовало. Тогда он позвонил, долго разыскивал старшего следователя по особо важным делам, который ведет дело, наконец соединился, представился и попросил следователя перезвонить в дежурную часть, так как разговор предстоит серьезный.
— Товарищ майор, — ответил следователь. — Я серьезных разговоров по телефону не веду. А если вас интересует дело, которым я сейчас занимаюсь, то и личная наша встреча может состояться только в кабинете прокурора. Не хочу вас обидеть, но порядок для всех один, извините.
— Подожди, дорогой! — закричал Отари. — Не вешай трубку! Ничего не спрашиваю, ты умный, думай, нужны мои слова или нет.
Отари казалось, что он сможет сложившуюся ситуацию коротко и толково объяснить, но, начав рассказывать, быстро запутался, так что в конце концов сам не понял, зачем позвонил и что конкретно просил. Следователь выслушал терпеливо, затем сказал:
— Помочь ничем не могу. Информация ваша слишком расплывчата. Сами посудите, майор. Неизвестно кому из подследственных угрожает неизвестный свидетель.
— Главарю банды угрожает. Следователь рассмеялся.
— Я утром доложу прокурору. Возможно, он захочет с вами встретиться.
— Хорошо, жду. — Отари хоть и не получил конкретной помощи, но повеселел.
А настроение следователя после разговора испортилось. Вина каждого из группы доказана полностью. Эпизодом больше или меньше — не имеет значения. Следователь позвонил прокурору домой и попросил принять его в восемь утра.
— Вы можете меня не беспокоить хотя бы на ночь глядя? — раздраженно спросил прокурор. — Это что, так срочно и серьезно?
— Если бы я мог ответить на любой вопрос, то работал бы не следователем, а прокурором. Спокойной ночи.
Прокурор, боясь, что сорвет свою злость на домашних, заперся в кабинете, звонок следователя оказался той каплей, которая переполнила чашу терпения.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.