Эпизод

Вид воспламенившихся машин преобразил солдат. «Как хорошо сделан окоп и эти бутылки! - подумал Ратников. - Мы так же страшны танкам, как и они вам. Я уже подбил

один и ещё подобью!» Ратников уже не думал об опасности, он посылал бутылку за бутылкой, стараясь забросить их за башню, на решётку, прикрывающую мотор подступающих вплотную танков. Боковым зрением он видел рядом с собой Рудых, руководившего боем. Тот часто выбегал из своего НП помочь бронебойщику, у которого заедал затвор ружья. Ратников каждый раз замечал, когда старшего сержанта не было рядом. А Рудых успевал всюду. Был момент, когда из подошедшего совсем близко немецкого танка высунулась голова в шлеме, и Ратников видел, как танкист замахнулся гранатой. Не успев метнуть бутылку, Ратников почти машинально присел в окоп. Одновременно он услышал короткую очередь из автомата и резкий голос Рудых:

- Бутылку! Живей поворачивайся!... Ратников выпрямился и увидел перед собой

развернувшийся боком танк. Бутылка угодила как раз на решетку. За башней взметнулось пламя...

Но Рудых знал, что самое опасное впереди.

Танки наступили на окоп и затмили собой свет. Один из танков вспыхнул, когда готовился перевалить через окоп. В щель хлынули красновато - белые языки пламени. Оглушённые взрывами, задыхающиеся от пыли и осыпающейся земли, люди подверглись атаке огня. На Ратникове загорелась гимнастёрка.

- Скидывай, горишь! - кричали ему товарищи; но он, придавленный землёй, не двигался с места.

Тогда Рудых сильным движением сорвал с него гимнастёрку и втоптал её в песок.

А когда танки перевалили через окоп, с холмов города по ним ударила наша артиллерия. Не выдержав заградительного огня, фашистские машины развернулись и поползли обратно. Здесь в них снова полетели бутылки с горючей смесью. Это Ратников - в то время, как другие уже израсходовали весь свой запас, - яростно метал подаренные ему комсоргом пять смертей.

Когда уцелевшие танки, отказавшись от дальнейших атак, уползли на запад, Рудых обнял и поцеловал Ратникова. С наступлением темноты он вывел бойцов из окопа.

Блиндаж, в который их ввели, был выдолблен в горе. Около двери стояли офицеры, дожидаясь приёма. Адъютант довёл бойцов до этой двери и остановился. Откашлявшись, он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в неё, затем уже решительней открыл и пригласил следовать за ним. Из - за стола поднялся невысокий, сухощавый человек с запавшими щеками и усталыми, добрыми, чуть припухшими глазами.

- Мне всё известно, - сказал он. – Артиллеристы рассказали, они всё видели. Как твоя фамилия? - обратился генерал к Рудых, протягивая ему руку.

- Рудых, товарищ генерал! - ответил комсорг.

- Сколько подбил танков?

Тут произошла заминка. «Сколько? Ни одного...»

- А ты? - обратился генерал к Ратникову.

- Четыре.

- А ты? - поочерёдно обращался генерал к бойцам, и каждый называл цифру уничтоженных им вражеских машин.

Генерал приказал заполнить на каждого из них наградной лист, согласно статуту об орденах для истребителей немецких танков. К самой высокой награде - ордену Красного знамени - представили Ратникова.

При заполнении наградного листа на старшего сержанта Рудых снова произошла заминка. Офицер остановился перед графой, в которой надо было поставить цифру подбитых старшим сержантом машин. Подумав, офицер написал: «Принимал участие в отражении группой рядовых бойцов танковой атаки противника. Представляется к награде «Медаль за отвагу».