Экстремисты, провокаторы?..

Аналогичный политический эффект дают в наши дни выступления «левых» экстремистов в других странах Западной Европы да и на других континентах. Именно экстремистов бросает реакция против левых и революционных сил, когда те добиваются крупных политических успехов в своих странах. «Левые» экстремисты, — отмечал член Политкомиссии ЦК Компартии Чили В. Тейтельбойм, — нанесли огромный вред революции в Чили. Они во многом определили исход борьбы в пользу контрреволюции».

Выходки экстремистов, давая возможность реакции говорить о наличии обстановки «неконтролируемого насилия», позволяют ей, ссылаясь на необходимость наведения порядка, применять в ответ широкое и действительно неконтролируемое насилие против всех левых, демократических элементов в целом, в первую очередь коммунистов. Испробованное в ходе борьбы против левых сил оружие экстремистских провокаций правящие классы обращают в последнее время и против других демократических массовых движений, в частности антивоенного. Не случайно в условиях, когда это движение, объединив в своих рядах миллионы людей, протестующих против агрессивной политики США и их союзников по НАТО, начало всерьез беспокоить правящие круги в странах Запада, участились попытки навязать антивоенным выступлениям авантюристические формы борьбы, толкнуть их к сектантскому образу действий. Имеется немало оснований предполагать, что за такими выходками, как, например, серия взрывов бомб, устроенных у различных военных объектов НАТО и мест дислокации американских войск в Западной Европе, так же как и за похищением в Италии натовского генерала Дж. Доузера (чудесным образом спасенного затем из рук '•террористов»), скрывается опытная рука профессиональных манипуляторов из натовских служб безопасности и американского ЦРУ.

Еще в прошлые века политические экстремисты тщетно пытались решить проблему своеобразной квадратуры круга: искали способы обеспечить максимально широкую популяризацию и распространение своих взглядов в условиях крайне ограниченной общественной поддержки их позиции.

Достичь своих целей с точки зрения экстремистов можно в первую очередь с помощью «вооруженной пропаганды» — таких террористических акций и политических провокаций, которые должны приковать к себе внимание общественных и политических кругов.

Авторы книги «Насилие как средство общения» швейцарский историк А. П. Шмид и голландский социолог Дж. де Грааф приводят примечательное высказывание одного из террористов — члена японской «объединенной красной армии», который заявил: «У нас нет другого пути. Насильственные действия, которые мы постоянно используем в борьбе с противником, вызывают ужас. Мы хотим ужасать людей повсюду... Это единственный для нас способ общаться с людьми».

Вот как разъяснял еще в XIX веке «логику» подобного способа «общения» с окружающим миром один из экстремистских руководителей Французской рабочей партии, Поль Брусе: «Удачное покушение на короля или министра, известие о котором будет распространено как национальной печатью, так и международными агентствами новостей, с помощью телеграфа достигнет самых отдаленных уголков планеты, обеспечит бесплатное и надежное средство общения между террористами и массами».

В прошлом для того, чтобы обеспечить широкий резонанс в буквальном смысле этого слова, террористы намеренно выбирали наиболее «эффектные» формы своих действий и «шумные» виды оружия. Поэтому на какое-то время излюбленным инструментом их провокаций стал динамит, к основным достоинствам которого относили главным образом оглушающее и устрашающее действие, которое он производил на окружающих. Динамит в отличие от «тихих» орудий покушения — яда и кинжала — был объявлен идеальным средством «борьбы за свободу»; целые поколения террористов поклонялись ему как чудодейственному и всесильному снадобью от всех социальных заболеваний. Грохот взрыва на время превращал террориста из отчаянного и слабого одиночки в громовержца, в «творца истории». В 70-х годах прошлого века в США даже издавалась газета под названием «Ежемесячник динамита и освобождения».

На смену динамиту пришли современные средства массовой информации, и прежде всего телевидение, способное в считанные мгновения разнести по всему миру эхо одиночного выстрела или фото похищенного заложника.

«Успех террористической операции почти полностью зависит от степени огласки, которую она получает, — пишет В.Лакер. — В этом заключалась одна из причин переключения терроризма с партизанских действий в сельской местности на террористические акции в городе в 1960-х годах: в городах террористы всегда могли рассчитывать на присутствие журналистов и телекамер и соответственно на широкую аудиторию. Вот как объяснял это один латиноамериканский террорист: «Если мы подложим даже маленькую бомбу в какое-нибудь городское здание, мы можем быть уверены в том, что попадем на первые полосы газет. Если же «сельские» партизаны ликвидируют три десятка солдат, этому будет посвящена маленькая заметка на последней странице. Город значительно важнее и для политической борьбы, и для пропаганды».

Активное вовлечение западной печати и телевидения в широкое распространение информации об акциях террористов и, по существу, в пропаганду их взглядов и требований приводит к появлению своеобразного рекламного терроризма. Все современные террористические группы нуждаются в рекламе; чем они меньше, тем больше они зависят от нее, и это в значительной степени влияет на выбор их целей, а также методов действий, приводит к возникновению своеобразной «режиссуры» терроризма.

Существует множество примеров фактического сотрудничества между средствами информации и террористами. В ФРГ, например, репортеры «Шпигеля» сопровождали членов группы Баадера — Майнхоф во время закончившегося поджогом налета на дом в Гамбурге. Американские телевизионщики снимали акцию одной из групп ирландских экстремистов с момента погрузки взрывчатки в автомобиль до момента взрыва. Газеты и журналы охотно печатают заявления и ультиматумы террористических лидеров. Пресса стремится придать любой террористической акции масштаб крупного общественного события.

Неприглядную роль не только в пропаганде, но и во все более широком распространении политического насилия на Западе играют те многочисленные издания, которые служат, по существу, учебными пособиями для начинающих террористов. Вот перечень некоторых заголовков книг, которые широко рекламируются в западных странах и доступны всем желающим: «Руководство по ведению химической и газовой войны», «Военные взрывчатые вещества», «Гранаты и пиротехника», «Снайперы и наемные убийцы», «Как надо убивать», «Секретная история оружия американского шпиона»...

Весьма недостойную роль сыграла итальянская буржуазная печать в трагической эпопее похищения и убийства «красными бригадами» лидера христианско-демократической партии Италии Альдо Моро.

«Природа современных средств массовой информации, их способность мгновенно превращать опыт одного в опыт миллионов сделали из убийства Моро 15 миллионов убийств, по числу телевизионных экранов, и 56 миллионов убийств, по числу потенциальных телезрителей Италии. Эта способность средств массовой информации размножать и драматизировать террористический акт является самым существенным, что сообщает современному терроризму большую часть его силы да и во многом является самой причиной его существования», — пишут авторы книги «Насилие как средство общения».

Спор о том, кто кого больше использует в своих целях — террористы прессу или наоборот, — может показаться схоластическим, особенно если учесть, что как те, так и другие играют роль послушных инструментов, повинующихся палочке одного дирижера — правящей буржуазии.

Английский исследователь Филип Серии в книге «Терроризм: вызов государству» отмечает, что «терроризм превращается в миф, который может быть использован в целях социального контроля. Он вводится в крылатые фразы средств массовой пропаганды и в риторику политиканов...».

«На западном горизонте, — писала газета «Монд», — явно обозначились контуры «полицейской Европы», которую пытаются учредить министры внутренних дел, используя в качестве предлога угрозу, которую терроризм представляет для этих государств. Во имя борьбы с терроризмом основные западноевропейские государства увеличили число запретительных и репрессивных постановлений... Став полицейскими государствами, не передадут ли наши общества социальный контроль в руки полиции?»

Терроризм, в каком бы обличье он ни выступал, дает повод крайне правым, реакционным силам выступать с требованиями введения «твердых» мер, создания «сильных» правительств. «Логика терроризма, — признает А. Жейсмар, — приводит к тому, что он усваивает самые порочные стороны системы, против которой начал вооруженную борьбу. Логика контртеррора государства приводит к тому, что оно, в свою очередь, добровольно принимает методы тех, против кого борется».

Угроза усиления тоталитарных тенденций в общественной жизни ведущих стран Запада приобретает вполне реальные очертания. Западногерманский журнал «Шпигель» писал о том, что вылазки террористов помогли правым организовать травлю прогрессивных сил, зачислив всех противников так называемых чрезвычайных законов в разряд лиц, «симпатизирующих» терроризму.

Полицейские приступили к созданию в Висбадене гигантской картотеки. «В этой полицейской крепости, — пишет французский «Экспресс», — 3000 специалистов, начиная с 1975 года, ревностно заносят в картотеки (10 миллионов, как утверждают) и в компьютеры (2000 экранов) все, что каким-либо образом касается левой деятельности. Привычки, знакомства, «особенности речи», отпечатки пальцев, группировки... — все учтено в карточках. Занесение в картотеку 3,5 миллиона граждан только на том основании, что они взяли в библиотеке книгу «мятежного» содержания, участвовали в демонстрации, либо, как было замечено, ехали в одном поезде с каким-то террористом, очень быстро ведет от охоты за «подозреваемым» к преследованию «потенциально подозреваемого».