Фрейлейн Анна тоже пьяна, но значительно меньше, чем кажется. На улице она не поскользнется и до дома дойдет твердым шагом. А когда ляжет спать, голова ее будет чиста и прозрачна, как речной лед.

- Куда же вы едете? - говорит она и подносит рюмку к губам. - Или это секрет?

- Большой секрет. Я уеду и приеду, и тогда вы поймете, кто такой есть Франц Леман!... Пошли, погуляем, а?

Язык мой окончательно заплетается. Магда заботливо провожает нас до двери и помогает мне натянуть пальто.

- Хорошенько выспись, Франци. И да хранит тебя бог.

- Ладно, - говорю я, цепляясь за локоть Анны. - Пошли на воздух?

Мы медленно спускаемся, куда медленнее, чем хочется Анне, ибо я на каждой площадке делаю настойчивые попытки обнять ее и поцеловать в губы. Анна сильна, и мы молча боремся с переменным успехом.

- Ты здорово нравишься мне, - бормочу я. - Ну что тебе стоит?

Анна останавливается и позволяет моей руке проникнуть под пальто. Пальцы упираются в теплую округлость, и поцелуй выходит излишне страстным. «Ау, Одиссей, - говорю я себе, - пора кончать. Игры с огнем не приводят к добру».

Я выпускаю Анну из объятий, и она, подождав, оправляет туалет. На улице «тень» отваливает от стены на другой стороне и, словно на буксире, следует за нами в сторону Данцигерштрассе. Запах помады от Дира на губах бесит меня, но я улыбаюсь.

В том, что фрейлейн Анна - агент Цоллера, сомнений нет. Участие в пирушке, поцелуи и вопросы - отличное дополнение к истории с бумагами фон Арвида. Следовательно, сегодня же ночью господин советник убедится, что Леман добровольно и без принуждения собирается лезть в бернбургское пекло... Если я не ошибся в Цоллере, то завтра увижу его в Бернбурге где - нибудь неподалеку от ратуши... Бернбург. Что это там поделывает бригаденфюрер? Насколько я знаю, отпуска в СС отменены. Или нет?

У станции Марк - Музеум Анна торопится отделаться от меня. Я не держу ее, ограничившись поцелуем и просьбой о свидании. Получив свое, я отстаю. Поиграли, и достаточно. Францу Леману пора на покой; он и так больше меры потрудился, блюдя интерес советника Цоллера. «Тень» и Анна - оба получили свои порции внимания, а что взамен? Маленький частный выигрыш?.. Нет, не так... Пожалуй, я не прав. Первая цель - обеспечить Цоллера информацией о себе - в принципе мелка. Но она ведет к другим, более крупным: Варбург - чины СС - рейхсканцелярии... Этюд в пастельных тонах... Вспомнив об этом и о Магде, я тихонечко посвистываю в лад шагам. Пусть будет этюд. Пусть не картина, а так - черточка, штрих, пунктир. Все равно я не должен пренебрегать им. Такая уж у меня профессия - никогда нельзя с полной уверенностью утверждать, что важно для дела, а что нет. Мелочи - они вроде лимонных корок на полу: недоглядел, оскользнулся и - бац! - летишь кубарем, ломая кости. Собственные кости, между прочим!

8

Дом как дом, два этажа: на первом - булочная и колбасная, витрины заботливо прикрыты полуспущенными железными шторами - на случай дневного налета. Окна второго этажа слабо освещены изнутри; свет проникает сквозь тюлевые занавеси, приветливый и доброжелательный. Что там, за тюлем? Налаженный семейный уклад с мягкими креслами и саксонскими тарелками на стенах или деловой распорядок военной организации - стандартный «орднунг», выверенный прусским уставом? Любопытство мальчишки, не утраченное с возрастом и житейским скепсисом, тянет меня вскарабкаться по водосточной трубе и одним глазом заглянуть в квартиру.

В дороге я отдохнул, и настроение у меня нормальное. Вагонная качка, сладкий запах перегоревшего угля и смена пейзажей действуют на меня, как бром, навевая сны и примиряя с действительностью. Я люблю ездить и довольствуюсь минимумом комфорта: отдельное место, неназойливые попутчики и отсутствие собак в купе - вот и все.

Бернбург встретил меня снегом, ранними сумерками и провинциальной тишиной. Такси не оказалось, но у левого крыла вокзала я нашел экипаж с фонарем, у козел кучер в соломенной не по сезону шляпе, и за одну марку двадцать пфеннигов совершилось превращение Одиссея в средневекового странника, въезжающего во владения разбойника - барона. Пепельная готика домов, флюгера на крышах в виде геральдических петушков и цоканье копыт по брусчатке дополняли сходство. Я разглядывал побеленную снегом черепицу крыш, лошадь в дурацкой шляпе и старался запомнить дорогу, не забывая при этом присматриваться к машинам, едущим в одном направлении с нами. Не обнаружив признаков слежки, я сошел на площади, расплатился и, покрутившись возле ратуши, принялся прикидывать, кто, помимо Варбурга, может находиться в квартире. Двухэтажный особнячок с приветливыми окнами при ближайшем знакомстве мог и впрямь оказаться логовом разбойника, откуда путешественник вроде Одиссея рисковал вернуться лишь вперед ногами.

«Ну, ну, не робей, Одиссей!» - говорю я себе и, бросив последний взгляд на окна, решительно направляюсь к подъезду. Площадь и ратуша с ее непревзойденными часами остаются за спиной - ненадежный тыл, в котором я не сумел отыскать даже намека на присутствие советника Цоллера. Машины, обгонявшие фаэтон, и другие - те, что у ратуши, - все как на подбор были с местными номерами; никто не слонялся без дела возле особняка, и оставалось надеяться, что Цоллер или его люди не пренебрегли соблазнительными удобствами маленького кафе, расположенного прямо напротив ратуши. Из него, по - моему, легче всего вести наблюдение.

В парадном я нажимаю кнопку освещения п, прежде чем лампа гаснет, оказываюсь на втором этаже перед единственной дверью - массивной, с фаянсовой ручкой и бронзовым «глазком». Я снимаю кепку и расстегиваю пальто: черный мундир СС должен послужить мне пропуском. Хорошо пронафталиненный и выглаженный, он ждал своего часа в шкафчике, куда ночной сторож Франц Леман вешал по утрам халат... Кто мне откроет - ординарец или горничная? А что, если Варбурга нет?.. Почему - то мне вспоминается лошадь в шляпке из соломы - костлявый одр с тощим хвостом, и я совсем не к месту рисую в воображении четверку мекленбургов, цугом влекущих катафалк с плюмажиками к месту последнего упокоения и вечной тишины... Звонок, ожидание, шаги... и:

- Господин фон Варбург дома?

Горничная, в кружевах и с таким непроницаемым лицом, будто ее обрядили в маску из подкрашенного косметикой алебастра, вышколено распахивает дверь и принимает у меня кепи. Черный мундир сделал свое дело, не породив у стража сомнений, что я имею право войти.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.