Дорога к Зевсу

- Здесь Цоллер!

- Господин советник? Это я, Франц Леман, вы узнаете меня? Я звоню из Тиргартена и, если господин советник не занят, хотел бы просить о встрече. Это здорово важно!

Я выпаливаю тираду единым духом, не давая Цоллеру времени для сопоставлений и вопросов. Черт дернул меня за язык сказать Анне про парк! Теперь приходится говорить о нем Цоллеру, стараясь, чтобы советник не пытался установить, где же логическая связь - или отсутствие ее - между Тиргартеном, на другом от Панкова конце Берлина, и горячим желанием Лемана немедленно встретиться по важному делу.

Треск и шорох в трубке. Наконец голос - хриплое ворчание:

- Хорошо, сынок! Иди в сторону Клейнерштерн и жди меня у аптеки. Я буду через двадцать пять минут.

Клейнерштерн - «Маленькая звезда». Я знаю эту площадь, но не видел там аптеки. Хотя нет, Цоллер точен - рядом с площадью, в полсотне метров, мне попадалась однажды витрина с банками и склянками; клистирных дел заведение, неведомо зачем затесавшееся в парковый район.

Хорошо гренландским эскимосам - в одежде из шкур им любой мороз нипочем! Что же касается меня, то тело мое деревенеет, пока негнущиеся ноги доносят его до места рандеву. Я с трудом поднимаю руку, чтобы посмотреть на часы. Двадцать пять минут прошло, а Цоллера нет. Витрина аптеки затянута льдом; банки с притертыми крышками, заполненные красными и зелеными растворами, жутковато мерцают в темной глубине. Я разглядываю их, не уставая подпрыгивать и щелкать каблуками. Спрашивается, сколько рюмок первосортной выпивки умещается в банке, если, конечно, это спирт? Я бы сейчас с наслаждением пропустил стопку - другую, закусив жареной колбасой... А еще хорошо - яичницу со шкварками. И - спать.

- Эгей, сынок!

Это Цоллер. Я заметил, как он подкатил на своем БМВ, но делаю вид, что не могу оторваться от созерцания банок. Господин советник должен верить, что Леман не обеспокоен, все у него хорошо, у этого Лемана!

- А ну ныряй сюда, сынок!

Я сажусь рядом с Цоллером и отстукиваю зубами дробь. От мотора тянет теплом, запахом отработанного синтетического бензина. Крупная дрожь колотит меня, заставляя Цоллера изогнуть брови. Они висят у него над глазами, точно мох на коряге.

- Тик - так... - с усмешкой говорит Цоллер. - А я, старый дуралей, все ломаю голову, что это тут затихало: думал - часы, а оказалось, нет, мой дружок Леман. Где это ты подвесил маятник, сынок, признавайся!

- Господину советнику...

- Господину советнику жаль тебя. На, глотни!

Красная лапа тычет мне в зубы горлышко фляжки. Резкий аромат шнапса шибает в нос, перебивая вонь бензина. Я делаю огромный глоток, захлебываюсь, кашляю, и фейерверк искр взрывается перед глазами. К этому глотку да пару бы горячих углей, чтобы подольше сидели внутри, тлели, источая жар. Но и так ничего: дрожь становится мельче, а в желудке мягко разгорается пламя.

- Спасибо, господин советник... Оч - чень крепкая штучка! Во Франции, было, мы от нее нос воротили, все больше перно да перно, там его хоть реку заливай. С водой оно делается белое, чистое молоко. Но уж по вкусу - это я вам доложу, аж слезы из глаз! Вот оно как!...

Я и вправду чуть пьян. Шнапс делает свое дело, и мне надо сосредоточиться, чтобы не наболтать чего - нибудь лишнего. Цоллер прячет фляжку и большим пальцем придавливает кнопку стартера.

- Господин советник сердится? - спрашиваю я.

- С чего ты взял?

- Еще бы!... Меня не проведешь! Франц Леман, позвольте доложить, не такой уж дурак, чтобы не понять, что к чему... Господину советнику сказали ведь, что я был в отпуске?