– Плохо было со снабжением. Не помню уже, когда ввели карточную систему, но и до того есть почти что нечего было. Придешь в обеденный пере рыв в столовую – очередь метров на сто. Стоишь, ждешь. Подошла очередь – выдают ложку и глиняную миску, с ними идешь в очередь к раздаточному" столу. Плеснут тебе в миску супу, ломоть хлеба дадут – и все. Никакого второго, тем более третьего. А суп – просто жиденький крупяной кулеш, гоняешь- гоняешь его, а сытости нет никакой. Горячий – и то хорошо. Да что говорить – голодно и трудно жили. Было у меня одно платье на все случаи жизни: и на работу и погулять вечером или в кино сходить – все в нем. Быстренько выстираешь, выгладишь – и пошла. И туфли были одни. Я их по талону получила. Тогда всё так давали. Хорошо поработаешь на производстве – тебе талон, на нем указано: «туфли», «отрез на платье» или еще что. Идешь в магазин и покупаешь.

Афанасий Дфиногенович вспомнил, что и он вот так же был премирован за труд талонами на костюм, кожаную куртку и бобриковое пальто. И подумалось: если человек полвека помнит о бобриковом пальто и паре туфель, то они -действительно должны были быть значительным событием.

А еще припомнил Дмитрусенко вот какой случай:

– Как-то вызвал меня начальник нашего паровозного депо Дмитрий Лукич Трегуб. Осмотрел с ног до головы, говорит: «Ударник, а в галошах ходишь. Все-таки сам нарком с тобой говорить будет».

Понимаете, с обувью, ботинками там или туфлями на стройке туговато было. А галош завезли в достатке. Накрутишь портяночки или носки потолще наденешь – и хорош. Я в них и на работу и после. Товарищ Трегуб знал о том не хуже моего, вздохнул: «Сапоги надо бы...»

Сапог не оказалось даже на складе. Они были только у бетонщиков, и то лишь на время смены. Заняли у них. Отмыли, отмочили, чтобы не морщились, погуще смазали дегтем.

Они встретились на плотине, нарком Серго Орджоникидзе и машинист Афанасий Дмитрусенко. Последнего сильно смущал крепкий «аромат» дегтя, издаваемый взятой напрокат обувкой. Но Орджоникидзе вроде бы и не замечал этого смущения.

— Много хорошего слышал о тебе, Дмитрусен-ко, – сказал нарком. – Хорошо работаешь. Да вот американцы пишут, что русские достигли таких успехов потому, что работают на машинах американского производства.

— Товарищ нарком, дайте нам наш, советский паровоз, мы еще не такое покажем...

Спор с американцами велся заочно и очно. На Днепрострое работала группа опытных специалистов из-за океана. Дело свое они знали. Трудились на совесть, честно отрабатывая большое жалованье в твердой валюте. После, по завершении стройки, лучшие из них были награждены советскими орденами. Но вот одного американцы так и не смогли взять в толк: зачем работать сверх положенных норм, зачем торопиться, сокращать сроки, еще больше взвинчивать и без того высокие темпы. Сначала они не верили, что на Днепрогэсе удастся перекрыть их сезонный рекорд по укладке бетона. Потом не верили, что можно монтировать оборудование быстрее, чем делают это они.

– По плану американских специалистов, – вспоминает Дмитрусенко, – на монтаж каждой турбины полагалось 90 дней. Наши товарищи первую турбину смонтировали за 34 дня, вторую – за 29 дней, третью – за 27, а пятую – за 23 дня. Работали круглосуточно.

День десятого октября 1932 года стал самым радостным днем днепростроевцев: электростанцию официально сдавали в эксплуатацию. На торжественный митинг, посвященный этому событию, собрались тысячи строителей, в гости к ним приехали М. И. Калинин, Г. К. Орджоникидзе, С. В. Косиор, В. Я. Чубарь.

– На площади около машинного зала народу – не протолкаться. На трибуне наши передовики, члены правительства. В своем выступлении М. И. Калинин сказал, что пуск Днепрогэса – великий праздник всех трудящихся Советского Союза. На сооружение этого чуда современной техники страна ассигновала огромные средства, рабочие отдали стройке много сил и энергии, и в результате родилась самая мощная гидростанция в мире. Он сообщил, что с этого дня правительство зачисляет ГЭС в число действующих предприятий страны и ей присваивается имя В. И. Ленина. Комсомольская организация Днепростроя за доблестный труд тоже была награждена орденом Ленина.

Потом зачитывали приветствия, которые шли со всего мира. Нас поздравляли москвичи, ленинградцы, Президиум ВЦСПС, прислали телеграммы Максим Горький, Теодор Драйзер, Союз писателей СССР.

Выступивший на митинге глава американских консультантов мистер X. Купер сказал, что под его руководством построено много больших гидростанций в разных частях мира: в США, в Канаде, в Египте. Он особо отметил тот факт, что все вместе они имеют мощность 1400 тысяч лошадиных сил, тогда как мощь одного Днепрогэса равна 810 тысячам лошадиных сил.

Потом был банкет...

Все старые днепростроевцы, кому довелось быть на банкете, – пригласительный билет давали тем, кто проработал не менее двух лет, – при разговоре со мной обязательно вспоминали такой важный, с их точки зрения, факт:

– На банкете подали борщ и по две котлеты с макаронами. Котлеты огромные, ну прямо в ладонь...

И Афанасий Афиногенович рассказал мне об этом. Ох, не сытно же они жили. Для Дмитрусенко тот день памятен вдвойне.

— Как-то так уж случилось, что на десятое октября назначили мы с Катей свою свадьбу.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.