Дмитрий Кабалевский: «Учитесь музыке»

«Родители» музыкального произведения — композитор и жизнь. Понять сочинение — это значит понять, как родился замысел и как композитор переплавил его в своем творческом сознании, почему воплотил именно в эту, а не в другую художественную скорму. Не менее важна и дальнейшая жизнь и судьба самого произведения. Все это я называю биографией художественного произведения и глубоко убежден, что знание этих биографий и составляет основу художественного образования слушателей. Самый краткий рассказ о трагической любви Бетховена к его ветреной ученице Джульетте Гвиччарди даст слушателю несоизмеримо больше, чем любой самый тщательный разбор построения формы и фактуры «Лунной сонаты».

Воспитание — дело сложное, тонкое. Потому всегда будут в нем нерешенные проблемы и новью непредвиденные вопросы. И, безусловно, самый верный путь музыкальной педагогики — смелый поиск, эксперимент, но непременно опирающийся на богатый практический опыт, вдумчивый анализ достижений и ошибок, прошлых и сегодняшних. И, конечно, мудрое желание понять собеседника, пусть гораздо менее опытного, несведущего, что, увы, часто не мешает ему быть заносчивым и агрессивным.

Не подумают ли, скажем, наши юные читатели, ныне увлеченные очередной модной волной, что их именитые наставники просто противники современных поисков в музыке, противники легкой музыки вообще?

— Настоящему творчеству нужна смелость. Но очень печально, когда смелость проявляется только в области формальной, сводясь преимущественно к поискам «новых» и притом обязательно усложненных средств выразительности. Смелость молодого композитора хочется ощутить прежде всего в смелой постановке и эстетически прекрасном решении новых идейных задач, связанных с передовыми идеалами нашего времени, в умении острым взглядом художника-гражданина увидеть и запечатлеть в искусстве образы, рожденные жизнью, сделав тем самым искусство частью этой жизни.

Превыше всего, превыше себя, превыше искусства художник должен любить жизнь. Ибо жизнь — источник его вдохновения, основа содержания его творчества, ключ к подлинному искусству!

Я глубоко убежден также, что все направление, весь дух нашей жизни и культуры ведут к возрождению (конечно, по-новому, на новой основе) того единства в создании так называемой легкой и серьезной музыки, какое существовало в давние времена, когда композиторы с равной охотой, вдохновением и мастерством сочиняли бальные танцы и оперы, популярные песни и оратории, детские пьески и симфонии.

В музыкальных школах и училищах вкус и знания формируются под наблюдением и с помощью опытных педагогов. Но музыка ведь существует не только для профессионалов. Как же быть остальным? Как прийти к музыке, не подменив ее по незнанию низкопробными образцами стандартного тиражирования? Чтобы не замкнулся духовный мир в потоках модных шаблонов, чтобы не обкрадывали себя люди с детства, чтобы каждый мог найти живительные родники в океане музыки. Кроме школьных педагогов, немало еще талантливых музыкантов, которые бескорыстно дарят свое время, свой талант тем, кто никогда не станет музыкантом, но, может быть, научится слушать и понимать музыку. И, пожалуй, нет среди этих энтузиастов человека более щедрого, чем Дмитрий Борисович Кабалевский. «Думаю, многое бы изменилось в музыкальном воспитании, если бы каждый из композиторов и исполнителей осуществил хотя бы небольшую долю того, что делает Кабалевский!» — сказал Тихон Николаевич Хренников.

Но где же истоки этой бесконечной любви к детям, где берет начало это исключительное педагогическое мастерство? Когда состоялась первая встреча композитора с маленькими слушателями?

Дмитрий Борисович вспоминает:

— Моя первая беседа с детьми о музыке состоялась в 1935 году в Артеке. С того времени у меня сохранилась пожелтевшая вырезка из газеты «Советское искусство» с фотографией: на берегу Черного моря, у самой воды стоит пианино, а я, сидя за инструментом, о чем-то рассказываю обступившим меня пионерам, одетым, как большинство тогдашних артековцев, в матросскую форму. Тогда я впервые попытался повести беседу о музыке с ребятами, среди которых не было ни одного, кто бы учился музыке. Сейчас, конечно, я уже не помню всех подробностей той, первой встречи. Но точно помню, что, сопоставляя траурный марш Шопена с веселой полечкой, которую сам незадолго до того сочинил для кинофильма «Петербургская ночь», и революционные песни с лирическими, я показывал своим юным слушателям, что музыка всегда что-то выражает, всегда передает человеческие чувства, рисует человеческий характер и напоена определенным настроением.

В одной из следующих бесед я познакомил ребят с новой песней, которую сам накануне впервые увидел в «Пионерской правде». Жизнерадостная, бодрая, с отличными словами и музыкой, песня была достаточно не простой по построению, и я не надеялся, что ребята смогут запомнить ее сразу. Однако сыграл и спел — песня понравилась, и пионеры разучили ее со мною. Я, признаться, был удивлен такими великолепными и скорыми результатами: откровенно говоря, думал, что вряд ли они окажутся такими же прочными. Однако уже на следующий день рано утром меня разбудили звонкие детские голоса, бодро и весело распевающие: «А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер!» Да, это была замечательная песня Исаака Дунаевского.

Впервые я тогда понял важнейшую истину: ребята способны воспринимать, запоминать и даже воспроизводить достаточно сложную музыку, если только эта музыка ярка, образна и естественна в своем развитии. Без этих качеств и гораздо более простая музыка не затронет их сердец и сознания.

Однажды семилетняя английская девочка написала мне, что, выучив мои 4юртепианные вариации на русскую народную тему, стала лучше представлять себе, кто это такие — русские люди. Я считаю, что самому полюбить музыку и узнать ее — это полдела. А вот вызвать такую же любовь в своем товарище, который до того не чувствовал к музыке интереса, помочь ему поближе узнать музыку — вот это уже не полдела, а целое дело! И дело очень большое и важное.

Представьте себе географию поездок Кабалевского, вспомните контингент его слушателей — от шестилеток до людей глубокого пенсионного возраста, прочтите его книги, узнайте из них о мучительных размышлениях и поисках композитора и педагога, тогда вам станет понятна его творческая судьба и жизнь, и вы поймете, почему так много сил отдает Дмитрий Борисович просветительской музыкальной деятельности.

А что взамен? Лучшая награда Д. Б. Кабалевскому за его неустанный труд — переполненные залы, горящие глаза маленьких слушателей на знаменитых «Музыкальных вечерах для юношества» и филармонических концертах. Особенно радуют «потомственные» посетители таких концертов, когда слушатели уже приводят сюда собственных детей и детей своих детей.

Своеобразный итог педагогической и просветительской деятельности Дмитрия Борисовича — созданный по его инициативе журнал «Музыка в школе», которому пока всего два года. Что же вызвало к жизни этот журнал?

— Сама жизнь. Уже давно назрела необходимость помощи преподавателям музыки в общеобразовательных школах. Я убежден, что обучать музыке надо абсолютно всех детей, потому что это такая же необходимая часть знаний, как математика, физика, литература, биология... Я уверен, что в каждом человеке и тем более в каждом ребенке — в одном больше, в другом меньше, но в каждом — живет интерес к искусству, в том числе к музыке.

Если бы не было науки, люди были бы слабыми и беспомощными в борьбе с природой. А если б не было искусства, люди были бы бездушными.

Неудовлетворенность положением дел с музыкальными занятиями в школе особо остро стала ощущаться в 50 — 60-е годы, когда жизнь настойчиво потребовала решения задачи государственной важности — поднятия уровня духовной культуры советского человека.