По улице, плотно обстроенной рядами бревенчатых домов, шла девушка. Белые тапки на крепких загорелых ногах, светленькое ситцевое платье, русые волосы, собранные в тугой жгут, круглое румяное лицо - всё в ней было простое, обычное, ничто как будто не выделяло её среди девушек-колхозниц этого большого сибирского села. Разве только объёмистая сумка на боку да огромная фанерная папка в руке... Да ещё нож у пояса, длинный, видимо, очень острый нож, на который с таким уважением поглядывал подбежавший к девушке белоголовый мальчик.

- Вы что... Село наше рисовать собрались?

- Рисовать? - Девушка улыбнулась. - Я планы только рисую... иногда...

Мальчик топтался на месте, мял в руке выцветшую кепчонку, чертил ногой замысловатые узоры в пыли. Девушка поняла, как не хочется ему уходить.

- Что ж, пойдём, дорогу мне покажешь и посмотришь, что я таким страшным ножом делаю... Только вначале следует познакомиться. Меня Хилей Кашиной зовут. А тебя?

- Женя, - представился мальчик, сжимая крепкую ладонь Лили.

Позади остались последние колхозные строения, ушло в сторону шоссе, которое связывает Красноярск с северными районами. А девушка и мальчик всё шли меж полей невысокой, ещё зелёной пшеницы, взбирались на сопки и спускались с сопок, пока не забрели в густой ивняк. Дальше блестела Кача, скромная прозрачная речушка, считаемая, однако, сельскими мальчишками важной водной артерией, так как лодкой можно было спуститься по ней до самого Енисея. За рекой вздымался высокий холм, заросший низким густым ивняком.

С холма им открылись бесконечные пшеничные поля колхоза «Путь Ленина», пёстрый ковёр трав и цветов на оставленных под естественные пастбища приречных сопках, узкая зелёная лента кустарников вдоль русла Качи. А за ней раскинулось село Емельяново.

Женя хотел было похвалиться своим колхозом, но опоздал.

- Посмотришь на ваше Емельянове, - сказала Лиля, - кругом тайга, а в селе зелени совсем мало...

- Так вы насчёт лесов? - с живостью спросил мальчик.

- Нет, Женя, я ботаник. Понимаешь, траву вот, цветы, деревья, даже водоросли в Каче - всё я изучаю... А послал меня сюда институт, чтобы помочь вашему колхозу составить один хороший план лет на 10 - 15. Такой план, чтоб и парки в селе выросли, и яблоки чтобы ты ел, и коровы чтоб на лугах ваших такие паслись, каких разве только в Москве, на выставке, увидишь... И для этого должны мы всю растительность ваших полей и лугов изучить, по травинке сосчитать...

Мальчик задумался, как взрослый, даже покачал головою.

- Трудненько... Земли у нас знаете сколько?

- Знаю, одной только пахотной 10 тысяч гектаров... Однако дело не ждёт, пойдём-ка со мною, Женя, посмотришь, как я эти травинки считать буду. Вот с этого холма и начнём!

До самого вечера не отставал Женя от своей новой знакомой. Не много земель обошли они, потому что подсчёт растений оказался делом действительно кропотливым. Но суть лилиной работы мальчик, как ему показалось, понял хорошо. Главным в ней был глаз. Очень уж меток был глаз у этого молодого ботаника. Сначала она выбирала площадки, по три на каждом холме: одну - на макушке, другую - посередине склона, третью - у подошвы. Ничем будто и не отличались эти площадки от всех остальных, но Лиля уже чуяла, что выбрать надо именно их, потому что только здесь овсяница или черноголовник будут показательными, типичными, а на остальные можно и не смотреть... «Долго, наверно, нужно учиться, чтобы понять такое», - размышлял мальчик, следовавший за девушкой по пятам. А между тем Лиля, ежеминутно склоняясь к травам, уже записывала в свою книжку, что стеблей мятлика на этой площадке должно быть 45 процентов, и, записав это, шла по холму всё дальше и дальше. Каждое новое растеньице она подкапывала ножом и осторожно укладывала в папку.

... Своё будущее Лиля Кашина определила в раннем детстве.

И отец и мать её преподавали в школе ботанику. В квартире Кашиных было много книг, и чуть ли не у половины из них названия начинались с одного и того же слова - «флора».

Картинки в книгах будили воображение, и когда отец начинал рассказывать о цветах и деревьях, девочка сразу верила, что они умеют жить и дышать и у каждого растения свой характер.

Отец рассказывал не только о растениях. Больше всего он говорил о людях, о неутомимых исследователях, исходивших Сибирь из конца в конец. Очень рано стали для девушки близкими имена Дежнёва, Атласова, Невельского, очень рано узнала она и о других путешественниках, об учёных-ботаниках, которые и на открытой уже земле умеют находить так много интересного. Стоит только немножко подрасти, думалось тогда девочке, - и она тоже заберётся в тайгу, тоже пройдёт её на собаках и на лыжах и обязательно найдёт новые цветы и деревья.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.