- Вот в этой комнате, - сказал Павлик. Василий Степанович, ведя за собой Эрну, торопливо подошёл к двери и ощупал замок.

- Так ведь здесь заперто! - с недоумением и даже тревогой воскликнул он. - Ах, боже мой, стена треснула!

Он сразу с удивительным проворством нырнул в трещину, таща за собой Эрну. Павлик пролез через трещину вслед за ними. В запертой комнате Василий Степанович прежде всего осветил телефон. С чрезвычайной поспешностью бросил он свой фонарик на стол, чтобы освободить руку, и схватил телефонную трубку. Он послушал одно мгновение, повесил трубку на рычаг, снова схватил фонарик и осветил ящики с изюмом и сухарями. Он заглянул в ящики, пощупал сухари, взял одну изюминку и проглотил её.

- Ещё осталось, осталось! - приговаривал он. - Тебе одной ещё дня на четыре хватило бы, а нам двоим - дня на два. По нынешним временам богатство неисчислимое. Сейчас за пачку махорки в нашем городе можно купить шестиэтажный дом с паровым отоплением, а за сто граммов хлеба - все дома Петроградской стороны, да никто за них ста граммов не даст. Я шучу, шучу, конечно, - он рассмеялся. - Что же с этим делать? Здесь, вероятно, был склад какой - нибудь или что - нибудь вроде. Это добро государственное, народное, мы обязаны его сберечь. Оставить так и уйти? Раскрадут, непременно раскрадут. Взять с собой? Чтобы потом сдать, конечно, заявить и сдать... Нет, в квартире сейчас тоже небезопасно: жильцы, соседи... Оставить так, а дырку в подземелье завалить со двора камнями да ещё снежком присыпать, чтобы не видно... а потом заявить... Да что же я столько времени теряю? Скорей, скорей! Ведь ты так давно воздухом не дышала, еле жива... Мальчик, ты тоже пойдёшь с нами.

2

Эрна, поев каши, сразу заснула, не раздеваясь, на диване. Василий Степанович покрыл её шерстяным платком и подсел к печурке. Он всё ещё был в шубе, хотя комната уже довольно нагрелась. Но бобровая шапка лежала у него на коленях, и большой выпуклый лоб его, сливающийся с лысиной, блестел при свете крошечной коптилки, стоявшей на столе. Дверца печурки, сделанной из железного ящика, была открыта, и алые отсветы пламени прыгали по мебели, загромождавшей комнату.

Василий Степанович время от времени подбрасывал в печурку щепки, а Павлик, уже съевший тарелку каши, сосал ломтик шоколадки, стараясь сосать как можно медленнее. Шапку свою он держал в руках и собирался уходить.

- Странная, безумная девочка! - сказал Василий Степанович, взглянув на спящую Эрну. - Ты заметил, что она странная?

Павлик кивнул головой.

- Она вместе с матерью бежала от немцев из Таллина. Тогда уже проехать можно было только морем. На пароходе были одни женщины и дети, и всё же немцы потопили пароход бомбами с самолётов. Эрну и её маму спасли - их подобрал в воде другой пароход. Но пароход этот тоже разбомбили немцы, и они снова тонули, и их снова спасли. Мать Эрны, моя родная сестра, заболела и умерла, а Эрна с тех пор стала такая странная. Она ненавидит немцев, и немцы ей чудятся всюду. Она самых близких людей принимает иногда за немцев. Даже меня, своего дядю, которого знает с самого дня рождения, она считает немцем, - он с горечью рассмеялся, - Она тебе об этом говорила?

Павлик кивнул, продолжая сосать шоколадку.

- Она погибнет, непременно погибнет, - продолжал Василий Степанович. - На этот раз она спаслась только чудом. Если она снова убежит, она умрёт с голоду. Вот удрала от меня и даже хлебной карточки своей не захватила. Я все эти дни получал по её карточке и откладывал, эта каша сварена из её крупы, так что это она тебя угостила, а не я. На карточку сейчас, конечно, не проживёшь, но у меня есть некоторые запасы, очень мало, однако кое - что есть. Со мной она даже не разговаривает, она безумная, но тебя, быть может, послушает. Приходи сюда, поговори с ней, уговори её больше не убегать. Поговоришь? Обещаешь?

Павлик кивнул снова.

- Так ты ловишь ракетчиков? - спросил Василий Степанович.

- Угу, - сказал Павлик, не открывая рта.

- Удивительные мальчики в этом городе - все они либо ловят ракетчиков либо тушат зажигательные бомбы, - сказал Василий Степанович. - На крышах сейчас куда больше детей, чем в садах. Всякий другой город в мире давно бы сгорел, если бы на него бросали столько зажигательных бомб, сколько бросают на Ленинград. Но у нас зажигательные бомбы тушат, у нас мало пожаров. Недавно один человек мне так и сказал: мало пожаров, - Василий Степанович чему - то усмехнулся. - Вот с ракетчиками дело другое. Мне иногда думается: да существуют ли эти ракетчики в самом деле, не миф ли они не плод ли народной фантазии. Ты видел ракету?

- Видел, - сказал Павлик.

- Ну, когда, например?

- Ну, сегодня утром. Перед первой бомбёжкой. Когда ещё было темно.

- Откуда же ты знаешь, что это была ракета? Вокруг города днём и ночью артиллерийская пальба и по ночам небо дрожит от вспышек. Это был, верно, озаривший небо отсвет дальнего выстрела, а не ракета.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.