Айше громко всхлипнула и повернулась лицом к стенке. Это была первая крупная неудача, и никто не был в ней виноват. В восемнадцать лет трудно прощать судьбе случайные неудачи.

В ушах стоял странный звон от жара и тишины, а в груди как будто все время поворачивали большую колючую щетку.

Айше Гургенидзе казалось, что избиратели не простят ей этой болезни. «Это очень плохой поступок, - думала она, - лежать в тбилисской больнице в то время, как а Москве идет первая сессия».

Айше закрыла глаза и представила себе, как старики, собравшись у колхозного кооператива, степенно осуждают ее. Они сидят на земле, вытянув ноги в блестящих калошах и пестрых шерстяных носках, натянутых поверх брюк, и говорят, что на молодых нельзя полагаться. Женщины бесшумно пробегают мимо, по привычке прикрывая рот концами платка, как чадрой, и опустив глаза. И тоже, наверно, осуждают... Ей воспомнилось прошлое, вспомнилось начало того пути, который привел ее к декабрьскому дню, когда по радио на всю страну объявили, что Айше Гургенидзе, девушка из селения Королис - Тави, избрана в Верховный Совет СССР.

... Она первая в колхозе стала работать на чайных плантациях рядом с мужчинами. Сколько было насмешек!...

- Девчонка бешеная, - говорили мужчины. - Коса болтается, а бесстыжая, как мальчик.

- Видно, из дому выгнали, кроме поля идти некуда.

Мать смотрела на Айше со страхом и жалостью, но не смела останавливать и только просила больше кушать. Угощали, как гостью. Отец, передовой колхозник, Юсуп Гургенидзе, дома молчал, а, встречаясь, на улице со стариками, туманно оправдывал Айше, не называя ее имени:

- Когда жизнь меняется, не знаешь, где лежит начало хорошего.

Старики вежливо кивали головами, обмотанными огромными башлыками, но как только Айше выходила в поле, снова начинались насмешки.

Потом, когда Айше придумала новый способ сбора чал, когда она убедила свою соседку, шестидесятилетнюю Фатиме, тоже повесить через плечо корзину и собирать чай обеими руками, когда она привела вслед за собой в комсомол десять девушек - аджарок и получила орден, колхоз стал уважать ее. Насмешки кончились, но появились враги.

Два брата Цинтарадзе ходили по селению и шумели:

- Орден ей, патефон ей, резиновые сапоги ей... Очень хитрая. Такие девочки в деревне не нужны.

Разговоры не вызвали сочувствия, но Айше заметила, что братья Цинтарадзе за ней следят.

Однажды, когда Айше читала газету, валяясь в кустах орешника, над ее головой неожиданно появился старший Цинтарадзе и, играя блестящим на солнце ножом, сказал:

- Долго счастья не бывает...

Айше не испугалась. Она сообщила о братьях Цинтарадзе органам НКВД. Одного брата арестовали, но другой успел убежать. Выяснилось, что братья занимались контрабандой и несколько раз переходили турецкую границу.

Айше выполнила обещание, данное товарищу Сталину - собирать по шестьдесят кило чаю в день, но она знала, что это не предел. Ей хотелось проверить себя, и агроном выделил для нее участок плантации в полгектара.

С утра Айше принялась за работу. Быстрые, сильные пальцы обрывали молодые побеги. Айше торопилась. Было еще прохладно и хотелось большую часть работы сделать до полудня. Все в деревне знали, что Айше решила получить сегодня большой сбор.

В полдень Айше разогнулась и случайно подняла глаза вверх. Высоко над оранжевыми порогами плантации, на самой вершине холма, стоял человек и указывал на нее пальцем. «Как памятник, - подумала Айше, - жаль только, ноги кривые». Человек объяснял что - то стоящей рядом с ним сгорбленной женщине. Она кивнула головой и неуклюже стала опускаться вниз. Айше снова принялась собирать чай. Через несколько минут Айше упала от сильного толчка в плечо. Перед ней стояла Пагава, пожилая женщина из селения Королис - Тави. Она сорвала ремень с плеча Айше и опрокинула корзину на землю.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.