В медленном мычащем молчании и в нависшей тишине, раздался короткий рев рвущегося кумача.

Из-под опавшего наряда обнажилась вороная сталь паровоза.

Безнадежно путаясь в ветвях, глухо побледневшей зелени, Захар Иваныч странно затоптался на месте, обводя строгие ряды солдат мутно обветшалым взглядом.

Кто-то усмехнулся ему, оскалив судорожно ходившие челюсти; кто-то тихо выругался и хотел громче, но, наткнувшись на глаза начальника, подавил рвущуюся в высоту ноту.

Шагнувшего с трудом машиниста снова остановил офицер. Самодовольное лицо его сверкало. Петушились острые, похожие на два герба, глаза. Отцеживая каждое свое слово, он произнес:

- Машинист, вы позабыли снять главное...

Длинный, опоясанный бриллиантовым кольцом, палец офицер устремил в Ленина.

Захар Иваныч потемнел в лице:

- Братцы, - заговорил он, растерянно обращаясь к красноармейцам, - ну, допустимо ли это... А?

И вдруг лицо его изменилось. Захар Иваныч побагровел в глазах. Они выкатились на лоб и завращали желтыми, с пучками розово-кровавых жил белками. Руки у него взмыли.

- А-а-а... Ллл-е-ни-наа?... - заскрежетал он, замахнувшись, - я тт- е покажу пудель долбанный... я те... вот чего удумал? Н-нет врешь, гад, покуда ты мне Ленина из груди вырвешь, я - те всех твоих петухов пообломаю...

Кто-то задержал сзади взмывшую Захарову руку. Кто-то подбежал еще и задержал - другую. Захар Иваныч застонал и, точно зверь в клетке, заметался в чьих-то тяжелых объятьях. Он заходил грудью, подымая дюжину нависших на него тел, и зарычал глухо, оглашая вспугнутый простор неуютным своим матом.

IV

СТОЯВШИМ неподалеку видно было, как медленно уползал поручик. Его лицо выложили желтые густые пятна, петушившиеся орлы глаз обмякли, точно пробежавшие под дождем цыплята. Что-то проворчал его сухой рот, и в тот же миг над наслезенною гладью рельс, над засиявшей солнечной желтизной насыпью, круто приподымая тяжелую верблюжью шею, медленно взмыл шлагбаум. Стоявшим неподалеку видно стало, как за съежившейся колеей границы, за столбом, за аркой, горяча просторы разливным ржаньем, мчался на рысях поезд. В распахнутые паровозьи окна поминутно вскидывалось до половины туловище машиниста. Заграничные крестьяне изумленно всматривались в кричащую машинистову грудь. Ребятишки стаями порхали вслед, стегая прутьями мелькающие свои щиколотки. Вдоль насыпи, в раздолье рельс, охрипши, кланялись телеграфные столбы и над столбами, над валами дров, качаясь на дрожащем тендере, рос Ян, пьяня взгляд триумфальным своим шествием.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.