Марину Ивановну Тихомирову я увидела на дежурстве в Моссовете. Три дня назад ее избрали депутатом, и теперь были позади хлопоты предвыборной кампании, выступления перед избирателями, речи на митингах.

Она была одна в большой пустой комнате среди столов, покрытых красным сукном, блестящих графинов с водой, сверкающих черным лаком телефонов...

Разговор наш не клеился. О себе она рассказывала неохотно, общими, анкетными словами. Ей двадцать четыре года, дочь рабочего, комсомолка, пять лет работает в школе, преподает русский язык в пятых классах. Казалось, я никогда не узнаю ее взглядов, интересов, планов - так скупо перечисляла моя собеседница события своей жизни. Но вот разговор коснулся детей и школы, и у Марины Ивановны сразу появились и темперамент и красноречие, И наша вялая беседа превратилась в сплошной монолог. Вот что рассказала Марина Ивановна о своей работе:

- Недавно я встретила на улице свою школьную подругу, которую не видела лет восемь. Она теперь геолог, исколесила всю страну, побывала в местах, какие я и по названиям не знаю. Идет по улице, жизнерадостная такая, и все жалеет меня:

«Бедная Марина, ты жизни не знаешь, дальше своего школьного коридора ничего не видишь, а я за это время даже на Памире побывать успела».

Я с ней спорить не стала, но про себя подумала, что и жизнь и людей я в своем школьном коридоре видела, пожалуй, не меньше ее.

Школа, класс - это не только десятки восьмилетних или двенадцатилетних сидящих за партами мальчиков и девочек. За школой, за классом - целый мир разных по профессиям, по характерам, наклонностям взрослых людей, воспитывающих наряду со мной своих детей. И учитель, если он хочет быть настоящим воспитателем, должен войти в самую гущу этих людей. Я стараюсь узнать не только характер и способности ребенка, но и комнату, в которой он живет, привычки, вкусы и характеры его родителей...

На днях я вызвала в школу отца одного ученика. Оказался удивительно спокойным человеком. Не спросил, зачем нужен, а сразу начал:

- Марина Ивановна, я вам завидую. Вы всегда среди детей. Дети - это цветы жизни.

Удивляюсь, как он их ангельскими душеньками и божьими одуванчиками не назвал!

- Ваш сын, - говорю, - попросту барчонок. У него нет уважения к чужому труду, к товарищам. Недавно он разорвал пальто одной девочки, разбил чернильницу, разбросал по классу яблочные огрызки, рваные газеты. Я сказала ему, что надо уважать труд уборщицы, а он ответил, что ей за то и деньги платят, чтобы она убирала. Это отвратительно.

- Ну мало ли что ребенок может по глупости сказать, вы как - то всё уж слишком всерьез принимаете!...

Чтобы доказать, что я не преувеличиваю, зову в учительскую сына. Вбегает эта «чистая душа» и кричит с порога:

- Папа, папа, у меня новая матроска!

- Прелестно, прелестно. Чья это инициатива?

- Бабушка из Подольска привезла.

Папаша чмокнул в лобик сына и отпустил.

- Иди, - говорит, - побегай, пока перемена.

Для меня стало ясно, что этот человек считает эгоизм, барские замашки своего сына невинной детской шуткой, а меня попросту придирой.

Этот случай, с виду незначительный, очень типичен. Переубедить слишком «нежных» родителей - вещь почти невозможная до тех пор, пока их дети не совершат какого - нибудь из ряду вон выходящего проступка. Тогда начинается запоздалое раскаянье.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.