Катя вскинула на него свои длинные ресницы. За ними метнулся страх. Но страх в ту же минуту был убит развязным смешком. Грациозным движением всего корпуса достала из кармана платья синюю коробочку.
- Не хотите ли английскую папиросу. Сегодня на улице какой - то мальчишка продавал.
Костин невольно залюбовался смелой и настойчивой противницей.
Поговорив еще минут пять - он попрощался и вышел.
- Усиленное наблюдение за квартирой Юшина, - коротко приказал он агенту. Затем он быстро направился к себе, где его ждал Сергеев.
- Слыхал ли ты, - спросил он Сергеева, - чтобы на улицах Москвы можно было купить настоящие английские папиросы?
- Нет. А что?
- Ничего особенного, но уездная глушь, в которой пребывала Екатерина Дмитриевна, на карте РСФСР, вероятно, не помечена, - и он протянул Сергееву папиросу.
- Это у нее такие?
- Да.
- Постой... постой... Я где - то видел такую же. Да, да вспоминаю. На вечере у скрипача Янковича. Он привез из Батума несколько коробок и угощал своих знакомых.
- Из Батума - чуть не подпрыгнул Костин, - скрипач из Батума, английские папиросы и сельская учительница... да - с...
- Но ведь она меня познакомила с Янковичем. Быть может, он просто дал ей пару коробок?
- Тогда при чем тут мальчишка - папиросник.
Наступившее молчание прервал вошедший шифровальщик.
Радио - телеграмма из Новороссийска. Шифр Сомова.
- Ага! Комсомольцы - вскричал Костин. - Вот что нам теперь нужно.
Телеграмма гласила:
Выехали в Москву двое белых, скрипач Янкович и блондинка Катя. Везу почту. Белые явки. Буду седьмого. Морев.
- Морев? Кто это?
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.