Дама в автомобиле

Надо выйти отсюда, убежать из этого дома. Мой костюм совсем грязный. Я заберу свое пальто, которое должен привезти Жан Ле Гевен. Пальто прикроет грязь. Я присвою эту машину, я поеду прямо к итальянской или испанской границе, я удеру из Франции и, воспользовавшись оставшимися у меня деньгами, уеду как можно дальше... Надо вымыть лицо холодной водой... Мамуля была права, мне следовало забрать из банка все деньги и сразу же удрать. Мамуля всегда права. Сейчас я была бы уже далеко от всего этого. Который час? Мои часы стоят. Надо причесаться.

Я вышла, включила фары машины и взглянула на приборный щиток - больше половины одиннадцатого. Рекламная Улыбка, должно быть, уже ждет меня. Я знаю, что он будет меня ждать. Я поехала по асфальтовой дорожке. Ворота так и оставались раскрытыми. Внизу виднелись огни Авиньона. Ветерок, обвивавший меня, доносил шум праздничного гулянья. Трупа в машине уже нет, не так ли? Да, нет. Кстати, чтобы пересечь испанскую границу, нужен паспорт? А там - Андалузия, теплоход, Гибралтар. Красивые названия, новая жизнь, где-то далеко-далеко. На этот раз я покидаю саму себя. Навсегда.

Жан Ле Гевен уже ждет меня. Поверх рубашки на его плечи накинута кожаная куртка. Он сидит в пивном баре за мраморным столиком. На диванчике рядом с ним лежит пакет, завернутый в коричневую бумагу. Пока я иду к нему через зал, он мне улыбается. Больше я не буду никого беспокоить. А сейчас надо держаться.

- Вы не сменили повязку?

- Нет. Я не нашла врача.

- Что вы делали? Расскажите-ка. Были в кино? Хорошая картина?

- Да. А потом прогулялась по городу.

Я держусь молодцом. А он за это время вместе с Маленьким Полем погрузил пять тонн ранних овощей. Немецкие туристы, которые привезли мое пальто, подкинули его на своей машине сюда, к вокзалу. Он записал их адрес, на днях заскочит к ним и еще раз поблагодарит. Они едут на Корсику. Там красотища, столько пляжей. Он сидит против меня и наблюдает за мной своими доверчивыми глазами. Он поедет поездом в одиннадцать пять и в Лионе встретится с Маленьким Полем. Так что, к сожалению, у него всего четверть часа.

- Вы столько для меня сделали!

- Если бы я этого не хотел, я бы не стал ничего делать. Напротив, я очень рад, что вижу вас. Знаете, в Пон-сен-Эспри, когда мы ворочали там ящики, я все время думал о вас.

- Мне уже лучше. Все в порядке.

Он подмигнул мне и хлебнул глоток пива. Потом попросил сесть рядом с ним на диванчик. Я села. Он положил свою ладонь мне на плечо и, тихонько сжав его, спросил:

- У вас есть друзья, ну, кто-нибудь, кому вы можете сообщить?

- О чем сообщить?

- Не знаю. Обо всем этом.

- У меня нет никого. Единственного человека, которого бы я хотела сейчас видеть, я вызвать не могу. Это невозможно.

- Почему?

- У него жена, своя жизнь. Я уже давно поклялась себе оставить его в покое.

Он развернул лежащий на диванчике пакет, вынул из него аккуратно сложенное мое белое пальто и протянул его мне.

- Может, вы сами что-то напутали с субботой, - сказал он, - это бывает от усталости. Вот я как-то раз после бессонной ночи вздремнул часа два и потом, вместо того чтобы ехать в Париж, покатил в обратную сторону. У меня напарником тогда был Баптистен. Он когда проснулся, я уже успел отмахать километров сто. И упрямо уверял его, будто мы уже побывали в Париже. Еще бы немножко, и он бы разбил мне физиономию, чтобы навести порядок в моей башке. Вы не хотите выпить чего-нибудь?