Дама в автомобиле

- Простите, мадемуазель, вы разве сами этого не знаете?

Нет, лично они ее не видели. Ее оформлял ночной дежурный, а сегодня вечером, как и каждую субботу, он не работает.

- В самом деле? Как все просто!

- Но разве вчера вечером были не вы?

- Об этом-то я вас и спрашиваю.

Филипп стоял рядом с нею и машинально водил вокруг подставки для шариковой ручки пепельницей, которую он взял с конторки. Эта возня, по-видимому, раздражала ее, и она, не глядя на Филиппа, положила правую руку на его локоть. Она сделала это как-то мягко, по-дружески. Пальцы у нее были тонкие, длинные, ногти коротко подстрижены и не покрыты лаком. «Машинистка», - подумал Филипп. А она в это время говорила, что если она действительно ночевала в гостинице, то должна сохраниться карточка или ее фамилия в книге регистрации приезжих.

- У нас есть ваша карточка, и мы сказали это жандарму, когда он звонил. Правда, вы приехали так поздно, что она помечена сегодняшним днем.

Хозяйка, начиная нервничать, рылась в бумагах на полочке над конторкой. Достав карточку, она положила ее перед странной посетительницей, но та лишь мельком взглянула на нее и даже не взяла в руки.

- Это не мой почерк.

- Как же вы хотите, - тотчас же вмешался хозяин, - чтобы это был ваш почерк, если карточку заполнял дежурный? Он нам сказал, что вы его сами попросили, потому что вы левша, а левая рука у вас была забинтована. Вот она и сейчас в повязке. Вы ведь левша, не так ли?

- Да.

Хозяин гостиницы взял карточку и стал читать ее. Голос его слегка дрожал.

- Лонго, Даниель, Мари-Виржини. Двадцать шесть лет. Рекламное агентство. Приехала из Авиньона. Место жительства - Париж. Француженка. Разве это не вы?

Она с удивлением переспросила:

- Из Авиньона?

- Так вы сказали дежурному.

- Какая чушь!

Хозяин только молча развел руками. Он-де не виноват, если она сама сказала эту чушь.

Она царапала ногтями пуловер Филиппа, и он взял ее теплую руку в свою.

- Вы не приезжали сюда? - тихо спросил он.