Металлический балкон нависает над центральным пролетом цеха. Отсюда, как с капитанского мостика, видно все. Цех просторный, многоцветный, гулкий. Появившийся вдали кар похож на оранжевого жучка. Зелень горшочных цветов высвечена падающим сквозь стекла светом. Голубыми линейками протянулись ряды станков, и над ними струится блеск стонущих под резцами деталей. Склоняются у станков токари в темно-синих аккуратных комбинезонах. И я ищу среди них Константина Иосифовича Трутнева, о котором мне говорили много и взахлеб. Хороших мастеров на заводе немало, а он профессор токарный. За советом к нему приходят не только соседи по цеху, обращаются технологи, конструкторы. С Трутневым меня не знакомили, узнал я его сам. Наверное, по скупым, расчетливым движениям, по легкости, даже артистичности, с какой он работал.

Константину Иосифовичу – 55. Сорок лет ходит в токарях. Перед самой войной получил он свой шестой, высший разряд. Потолок?!

– Что вы! Разряд у нас как диплом у инженера. Его все время подтверждать надо, тянуться, чтобы встать над ним. С каждым годом обновляются станки, сложнее становятся детали, новые материалы идут – приходится учиться всю жизнь. Так что нет потолка у мастерства.

Только раз в жизни подвела моего собеседника высокая квалификация. Было это в сорок первом. Сколько он тогда заявлений написал, сам на прием к военкому ходил – хотел на фронт. А приказ ему был дан, как в песне, – в другую сторону. На Урал. Но трудовые ордена тех лет не менее весомы, чем боевые. За троих приходилось трудиться каждому.

Константин Иосифович всю жизнь работает на «ДИПах»: немногие нынешние токари знают, как расшифровывается это название: «догнать и перегнать». И примечательно, что в годы первой пятилетки так назвали станок, а не автомобиль или трактор. Станки – база машиностроения, основа нашего могущества. «ДИПы», на которых работал Трутнев, конечно, были разные. Станки, как и всякое оборудование, постоянно модернизировались, улучшались. Даже внешне нынешние отличаются от тех, первых, как современный электровоз от «кукушки». А на многих предприятиях уже стоят станки с числовым программным управлением, и каждый из них по производительности в 4 – 5 раз превосходит универсальный. Их выпуск за пятилетие увеличится более чем в три раза. Несомненно, что скоро они появятся и в цехе Трутнева. И когда я спросил у Константина Иосифовича, хотелось бы ему работать на таком станке, он, к моему удивлению, отрицательно качнул головой.

– Почему?

– Только не обвиняйте меня в консерватизме. Просто я привык делать все своими руками. А станки с программным управлением – своеобразные полуавтоматы. Я понимаю их перспективность, их выгоду. Сейчас, например, несколько высококвалифицированных токарей делают одну и ту же работу. Несмотря на то, что они пользуются одинаковыми чертежами и инструментами, их детали будут отличаться по величине допусков, по чистоте обработки. Станок же с программным управлением выпускает идентичные детали. Заметьте, сам выпускает. Квалификации от токаря здесь особой не требуется. Его дело – вложить перфокарту, поставить заготовку и снять готовую деталь. Вот в этом-то и вся загвоздка. Для меня по крайней мере.

– Значит, лично для вас препятствием является боязнь «состоять при машине»?

– Да. Но надеюсь, что со временем этот психологический барьер падет. Тем более что у токарей, обслуживающих эти станки, могут появиться дополнительные функции

настройщиков, например, или программистов.

– Но это потребует от них и новых знаний?

– Уже сейчас токарю надо знать очень многое. Я не говорю о химии, физике, математике. Это само собой разумеется. Необходимы .еще умение и навыки обработки металла, контроля, организации, расчетно-аналитические способности. Станочник должен знать современные обрабатываемые материалы, инструменты, станки. В общем, обязан постигнуть энциклопедию машиностроения, иначе он всегда будет только «при станке». А знания эти в той или иной степени дают наши профтехучилища. Был я недавно на занятиях в одном из них, послушал ребят, посмотрел, как работают, и порадовался. Опыта еще маловато, конечно, а желания много. Наша профессия стала не только самой массовой в машиностроении, но и самой популярной.

– Но токарей все же не хватает?

– Думаю, это от недостатков в профессиональной ориентации молодежи. У нас на заводе в последнее время взялись за эту работу основательно, создали учебный пункт и мастерские, где занимаются не только наши молодые станочники, но и старшеклассники близлежащих школ. Конечно, не каждый из них сможет стать токарем. Для этого призвание нужно. Но тот, у кого оно есть, уже свою настоящую профессию не пропустит.

– Но от желания овладеть профессией до мастерства большой путь...

– И завод сознательно несет убытки от неопытности новичка. Важно только, чтобы за станком стоял не просто случайный человек, а мастер. Хотя бы мастер в потенциале. Вот рядом со мной два молодых рабочих трудятся. Виктор Горный может станок включить и бросить так. А захочется – и на работу не выйдет. В токари он случайно попал, работа его не интересует, заработок тоже – надеется, родители прокормят. А Рафик Мустафин в цех раньше гудка придет, место свое подготовит, инструмент да заготовки разложит – поглядеть любо. С аккуратности, с уважения к своей профессии токарь начинается. Ему мастер, конечно, в первую очередь поможет, если надо.

– Как?

– Ну, работу получше дать может.

– Получше – это, как правило, повыгоднее. Так что заработок токаря не всегда зависит от его квалификации, от исправности станка. Тут и задание свою роль играет. Оно ведь тоже бывает выгодным или нет.

– Конечно. Но это. уже идет от несовершенства нормирования. Другое дело, как эти задания распределяются. Работал в одной смене со мной парнишка, только что училище закончивший. Смотрю, старается он, спины не разгибает, от станка не отойдет, а норму никак ему не удается взять. Не знаю, может быть, у спортсменов такое бывает: заколдованная высота, что ли?! Никак не поддается. Тут главное духом не упасть и не отчаиваться. Так вот, вижу, сникает мой сосед и перекуры начинает устраивать чаще, чем следовало бы. Ну, я с мастером и договорился. Подобрал он ему работу, с виду мудреную, а в общем-то легкую. Смена не кончилась, а у парня уже норма есть. На часы посматривает и сам себе не верит. Норму выполнил, токарем себя увидел. Опять же, зарплата выросла. Главное тут, что парень себя почувствовал способным взять заколдованную высоту, поверил в себя. Ему любая работа теперь не страшна. И дело не только в материальной заинтересованности. Она где-то здесь смыкается, а может быть, и переходит в моральную, да так, что у человека заинтересованность в работе приближается к потребности. И дай ему сейчас любое задание, он надорвется, а сделает.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.