Я жил в Конии, неподалёку от Кюллюкбаши, в доме одной старухи. Она сдавала «меблированную» комнату, обстановка которой состояла из чёрной железной кровати, старого стола и пары табуреток. С наступлением холодов к этим вещам присоединялась железная печурка.

Раза два в месяц приходила ко мне стирать прачка. Была она сравнительно молода - лет тридцати - тридцати пяти. Но сгорбленная спина, высохшие жёлтые руки и глубоко ввалившиеся, как у покойника, глаза настолько старили её, что выглядела она старухой. У неё не осталось ни одного зуба. Лицо изрезано морщинами. На тощих, как палки, ногах, видневшихся из - под платья, грубые, тяжёлые мужские ботинки. Прачку привела ко мне хозяйка. Она стирала бельё за двадцать пять курушей.

Однажды вечером, придя домой, я застал её ещё за стиркой. Погода была ненастная, и бельё сушилось на протянутых в коридоре верёвках. Я отсчитал двадцать пять курушей, затем после недолгого раздумья добавил ещё десять и, отдав деньги прачке, поднялся к себе в комнату.

На следующий день я спросил у хозяйки, как живёт эта прачка. Хозяйка ответила: «Она очень нуждается». Потом старуха рассказала длинную историю, но я ничего не понял ив потока слов, кроме того, что прачка очень бедна и ходит стирать бельё по домам. Как жила она на двадцать тридцать курушей в неделю? Есть ли у неё родственники? Откуда она родом? Внезапно все эти вопросы возникли в моей голове.

Я вспомнил заострившийся и посиневший от холода нос прачки, спину, которую она пнула в три погибели с утра до вечера над корытом, и дрожащий, еле слышный голосок.

Через два дня, возвращаясь домой, я встретил её возле дверей.

- Что тебе нужно? - спросил я.

Усталым и прерывающимся, как после сильного бега, голосом она произнесла:

- Ничего... ничего... Обошла весь квартал. Искала работу.

Лицо её выражало, плохо скрываемое беспокойство, в голосе слышались, нотки еле сдерживаемых рыданий. Она хотела ещё что - то сказать, но так и не проронила ни слова.

- Где ты живёшь? - спросил я.

- Вон там, в Арабском квартале.

- Есть ли кто у тебя?

Глаза её часто заморгали, и, глядя в сторону, она оказала:

- У меня есть дочка... лежит дома.

- Больна?

- Больна... больна... Очень больна.

Лужа перед домом покрылась льдом. Ноги стали мёрзнуть. Холодный ветер, взвихривая грязный снег, хлестал по лицу, колол глаза.

- Сколько лет ей? - спросил я и повернул ключ в замке.

- Восемь...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.