Черное безмолвие

– Сообщай пока только факты, – оборвал его Тод.

Робот молча принялся за работу, движения его были обиженными. Люк вскоре был сдвинут, и на экране возникла пещерная чернота входа. Всем хотелось быть сейчас на месте робота и самим шагнуть в эту заманчивую и немного зловещую черноту. Но инструкции строго гласили: «Только после роботов». Немало ловушек срабатывало, унося жизни десантников. Робот замер над зияющей чернотой, ожидая дальнейших команд.

– Ты чего замолчал? – спросил Тод. – Что-нибудь случилось или боишься?

– Страх нам неизвестен. Мы его не знаем. В нас, роботах первого проникновения. заложено обязательное требование повышения вероятности успеха поставленной экипажем бота задачи, – официальным тоном, с обидой ответил робот и вошел в чужой корабль.

На экранах мы увидели кабину. Три кресла, явно предназначенные для размещения экипажа. Два кресла были пусты, в третьем лежал скафандр. Робот застыл над ним.

– Осторожно пошевели его, – сказал Тод.

Робот медленно протянул руку, слегка толкнул скафандр. Ничего не произошло, скафандр, тихо качнувшись, снова застыл в неестественной позе.

– Попытайся открыть гермошлем, – предложил Дик. Задержавшись на несколько секунд, робот занялся гермошлемом. Стекло откинулось столь неожиданно, что даже робот невольно отшатнулся. Когда робот снова навел свои зрительные анализаторы, то пришла пора отшатнуться и нам, а Кет резко отвернулась от экрана... На нас в упор с немым укором глядели огромные пустые глазницы пилота, давным-давно ушедшего из жизни. Бездонная пустота глазниц носящего когда-то разум навеяла ужас.

– Закрой, – приказал Тод, и робот с быстротой автомата исполнил его команду.

– Займи правое кресло, изучи приборы, попробуй понять управление, найди регистратор голосовой информации и изображения, пойми включение энергии.

Робот послушно устроился в кресле пилота, покосившись на соседнее, где угрюмо лежал безжизненный скафандр.

Приборное оборудование было нехитрым, понятным для нас, понятны были и некоторые надписи, ведь мы были знакомы с алфавитом и письменностью этой планеты. Робот анализировал, сопоставлял, советовался с Кью, запрашивал Тода и Дика, консультировался у Кет. Наконец, общими усилиями была найдена панель, где располагались органы включения энергии и связи.

– Пробуй, – приказал Тод.

Робот утопил клавишу, и в кабине послышались привычные шорохи динамиков, по жилам, спящего корабля побежала энергия. Но нас сейчас интересовало другое.

– Подключи хранитель информации, – снова приказал Тод.

Робот нажал еще одну клавишу, и в кабине послышалось сначала легкое шипение, а затем заставивший всех вздрогнуть голос:

«Мое имя Дан Трем, я шеф-пилот воздушно-космической патрульной службы. Рассказать обо всем трудно, для этого нужно вспомнить всю жизнь, а времени уже нет, скоро я погибну, слишком сильная радиация. Видеозапись, наверное, тоже не выдержит, надежда только на защищенный «черный ящик», в нем должно все, что мы говорили, сохраниться. Прощайте и простите нас...»

Несколько минут молчания, и динамик ожил многоголосием:

– Дан, опять мы на орбите и опять все вместе, это прямо какое-то везение, а? Я часто вспоминал тот полет, ну, и натерпелся я тогда, первый раз в космосе – и сразу такая переделка! Я тогда был еще капитаном, молодым, скажу прямо, струсил я тогда, честно признаюсь. Теперь-то я понимаю, что к чему.

– Да, поздравляю тебя, Юджин, ты здорово поумнел за это время, особенно это заметно по твоим плечам, где появились такие красивые и большие звезды, здорово шагаешь! Верно, Вирджил?