- Но это пустяки в сравнении с опасностью, которая угрожает Сюао-Баку.

Нгуэн улыбнулся, и Та Ван Лай увидел, как сразу оживилось его лицо со шрамом на губе. Нгуэн был бос и одет в черный костюм крестьянина. Взяв с постели изодранное покрывало, накинул его на плечи.

- Моросит, - сказал он. - Не беспокойтесь за меня, я буду осторожен.

Та Ван Лан спустился вниз, во второй внутренний двор, выходивший на рисовое поле. В двадцати метрах отсюда виднелась банановая плантация, простиравшаяся до самого леса. Никого не заметив поблизости, он поднялся наверх.

- Можете идти за мной.

Он проводил Нгуэна до ворот и слегка поклонился ему. Тот взял его за руку:

- Спасибо... Спасибо, брат.

Радость охватила сердце старика. Он долго смотрел вслед ушедшему, пока тот совсем не исчез среди мокрых от дождя банановых деревьев. Губы его шептали: «Счастливого пути тебе, счастья тебе».

* * *

Нгуэн Хуонг Хоэ вовремя достиг Сюао-Бака и предупредил местных подпольщиков о приближении опасности. Он выполнил свою задачу, но, когда собрался покинуть деревню, понял, что уже поздно: форменки «Серых пантер» мелькали на площади перед церковью.

Нгуэн отправился к деревенскому кузнецу, у которого под полом был вырыт тайник. Это была узкая траншея длиной в два метра. Входить в нее надо было через очаг, воздух проникал туда через длинную бамбуковую палку, выведенную на улицу. В других местах были тайники и поудобнее, в некоторых из них можно было даже читать, но таких было мало. В большей части тайников приходилось лежать неподвижно нередко по десять - пятнадцать часов, причем дремать не следовало. Дело в том, что в поисках тайников полицейские нередко протыкали землю острыми металлическими прутьями; когда конец прута проникал в тайник, его следовало схватить руками и крепко держать, медленно уступая, чтобы у полицейских создавалось впечатление, что прут с трудом преодолевает сопротивление земли. Иногда полицейские приводили собак, но на этот случай у входа в тайник разливался крепкий раствор лимонного сока. Дышать здесь приходилось медленно и экономно.

Чтобы не заснуть, Нгуэн часами тихо разговаривал сам с собой. Он редко перебирал в памяти эпизоды из своей жизни, считая, что это ничего не даст ему, зато с удовольствием вспоминал прочитанное. Коммунистический манифест он знал наизусть. Слова манифеста горели огненными буквами в темноте его убежища и заставляли забывать о сырой глине. Он представлял себе Красную площадь в праздничный день, вьетнамскую делегацию на трибуне. Он размышлял о великих события последних лет, мечтал поехать в Пекин, чтобы порадоваться победе многомиллионного китайского народа, прогнавшего своих поработителей. Однажды он пробыл несколько недель на освобожденной территории. Там он видел советский фильм об Эстонии. Нгуэн вспоминал этот вечер, как чудесный сон. У окружавших его людей в руках было оружие, не все из них тогда были одеты в форму, мало у кого на ногах была обувь, но как они восхищались тем, что видели на экране: модельеры, разрабатывающие новые фасоны одежды, большие заводы, автомашины, молодежные демонстрации. «Придет день, когда и у нас будет так», - думал он. Нгуэн часто размышлял над тем, как облегчить возделывание риса. Недавно он узнал, что в Китае уже начали выращивать новый сорт риса, который не требует много влаги.

Так он мог лежать и думать подолгу.

К кузнецу деревни Сюао-Бак Нгуэн пришел второй раз. Конечно, было бы лучше, если бы никто, кроме него, не знал о тайнике. Но другого убежища в Сюао-Баке не было. Кузнец дал ему стакан риса, и он полез в траншею.

Нгуэн явственно различал шум кузницы и голоса над собой. Кузнец и его помощник говорили, что обыски идут во всех домах и что французы уже подожгли лачугу старого Донга, сын которого ушел в партизаны.

Но вот удары молота о наковальню прекратились. Нгуэн взял пистолет.

- Они идут сюда, - сказал кузнец.

Нгуэн услышал стук прикладов о землю. Шагов он не различал, видимо, сапоги у солдат были на резиновой подошве. Они говорили по-французски, и он не понимал их. Казалось, солдаты переругивались между собой. Затем чей-то голос сказал по-вьетнамски:

- Господин приказывает тебе уйти, а твоему помощнику остаться. Он вздует огонь в горне, когда потребуется. - И опять заговорили по-французски. Кто-то даже запел. Затем переводчик сказал:

- Идите за ним и дочерью. Скажите, что господин требует к себе их обоих.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.