У криминологов есть понятие: опасное состояние личности. То, что происходит в Казани, Алма-Ате, Набережных Челнах, Дзержинске, Йошкар-Оле, можно назвать опасным состоянием уличной среды.

Общественность Казани требует разобрать механизм манипулирования «мотальщиками», найти взрослых главарей, устроить над ними показательный суд. В Казанском УВД создано специальное подразделение по борьбе с организованной преступностью. Места подростковых сборищ контролируются нарядами милиции, комсомольскими оперотрядами, ДНД, родительскими патрулями.

На улицы Казани вышли демонстранты — старшеклассники и студенты. На лозунгах: «Гопник — гад, хуже козла!» По инициативе комсомола созданы ОИДы (отряды имени Дзержинского), в одной из казанских школ был организован отряд самообороны «Каскад». Их цель — защитить тех, кого преследуют «мотальщики». Но подобные формы борьбы не поддержали даже те, кто натерпелся от группировок. «Каскад» распался. ОИДы не оправдали надежд. Теневые заправилы так и не выявлены...

Комсомольские работники и милиция пытались узнать от уличных мальчишек, что может заменить их опасные похождения. Устраивали телефонные «прямые линии». Эффект: пацаны просили дать им помещения для оборудования «качалок». Чтобы стать еще сильнее, еще опаснее. Результаты прямых контактов приводили в отчаяние. В Воркуте после одной такой «беседы по душам» милиции пришлось разгонять массовую потасовку «качков». Меры, которые предпринимают педагоги, еще более наивны и беспомощны. Минпрос Татарии предложил директорам школ разработать меры, отвлекающие подростков от группировок. Алмаатинцы оказались порасторопней, создали план из множества пунктов, похожий на боевую диспозицию. Увы, в Казани и Алма-Ате «конторы» и «банды» продолжают здравствовать.

То ли от бессилия, то ли от бедности фантазии изобретаются почти анекдотические способы борьбы. В Казани появился лозунг «Ударим по подростковой преступности днем чая!». В Алма-Ате отобрали группу «афганцев» с наградами, водили их по школам. В назначенный сценарием момент парни вставали и демонстрировали под лучами прожекторов свои сверкающие медали. Благо «афганцы» быстро сообразили, в каких дешевых спектаклях используется их желание спасти от улицы «пацанов».

Нет, улицу не исправишь «откровенными разговорами» с трибуны или из президиума. Она по горло сыта собственной болтовней: кто чего стоит, кто кого боится, кто кому сколько должен. Улицу не тронешь за сердце душеспасительными воспитательными инсценировками. Ее можно разогнать в одном месте — завтра она соберется в другом. Да и надо ли вообще прибегать к подобным методам?

Мы твердим: «контора», «банда», «тусовка» и не думаем о том, что за этими малоприятными словами прячется самое точное название подросткового сообщества — самоуправляемый уличный коллектив.

Сошлюсь на Макаренко. «Интересы коллектива являются интересами общими. Кто нарушает эти интересы, кто идет против коллектива, тот отвечает перед коллективом. Наказание есть форма воздействия коллектива... Задача нашего воспитания сводится к тому, чтобы воспитать коллективиста... Детская организация должна быть пропитана игрой... а мы, педагоги, должны в этой игре принимать участие... Нельзя воспитать мужественного человека, если не поставить его в такие условия, когда бы он мог проявить мужество...»

Сравним два коллектива: школьный и уличный. Где больше общих интересов? Где нарушения общих интересов преследуются строже? Где подросток в большей степени коллективист? Где больше игры и возможностей показать себя «настоящим мужчиной»? Где взрослые ведут себя проще, по-товарищески?

Какой бы величины минус ни стоял, подобно клейму, на той или иной подростковой группе, в любом случае она — первичный уличный коллектив. И нам нужно научиться работать с ним целенаправленно, систематически, на государственном уровне. Только с одной-единственной, но чрезвычайно важной оговоркой: работать с уличным коллективом, не ломая и тем более не уничтожая его внутренний воспитательный механизм, а только управляя им.

Что мешает этому? Прежде всего психологический барьер. Уличный народ смотрит на нас исподлобья, мы отвечаем таким же настороженным взглядом. Неприятие обоюдное. Среди нас ничтожно мало тех, кто может подойти к уличной компании и завязать разговор на равных.

До недавнего времени считалось, что улица вообще не идет на контакт со взрослыми. А сегодня мы открыли Америку, узнав о старшаках. Но не будем рисовать их всех одной черной краской. Среди них немало таких, кто готов грудью встать на защиту пацанов. Некоторые даже пишут из армии письма: просят совета, как им поступить после демобилизации — где найти помещения, средства, инвентарь. Желание работать с пацанами появляется у старшаков почему-то именно в армии. Вероятно, вспомнив своё недавнее прошлое, смотрят на него иными глазами, и просыпа-ется в них естественное стремление уберечь других от того грязного, страшного, опасного, что пришлось испытать им самим.

Заправилы казанских «контор» и алма-атинских «банд» используют отрицательные черты ребят: бездуховность, жестокость, тягу к примитивному суперменству. Но ведь у подростков хорошего больше, чем плохого! Втайне друг от друга они тяготятся своей рабской зависимостью от сильных. Не всем по душе цинизм и жестокость. Вряд ли кто-то испытывает большое удовольствие от обычной процедуры наказания за строптивость, когда пацаны, состоящие в «конторе», окружают наказываемого и мочатся на него. Каждый боится угодить на место жертвы и потому вынужден подчиняться. Обычная тактика выживания.

Спасти от улицы можно только тех, кто хочет быть спасен. Два инстинкта неизбежно должны срабатывать в уличном подростке. Инстинкт нравственного самосохранения: как бы не стать законченным подонком. И инстинкт самосохранения физического: как бы не сложить голову в кровавой драке. Это и есть то положительное, на что можно опереться в борьбе за пацанов.

Знаю не только по собственному опыту работы с подростками: как только в уличной компании появляется взрослый парень, с которым ребята могут говорить на «ты» и в ком видят старшего друга, — по степени своего влияния он вскоре превосходит всю уличную верхушку. Один — целую группу вожаков!

Перед пацанами встает вопрос: с кем быть? Новый лидер дает реальный шанс освободиться от деспотии старшаков. Надо только решиться, и тогда верхушка дрогнет, увидев, что перед ней большинство.

Но до поры до времени ребята боятся. Еще не уверены в силе и твердости нового лидера. Ведь ему приходится полагаться только на себя. Особенность «кризиса власти» в том, что старшаку-спасателю нельзя обращаться за помощью. Никуда! Самый верный способ оттолкнуть от себя всех — выйти за рамки улицы и обратиться к властям. Полагаться только на себя! На свою волю, находчивость, мужество, умение вести переговоры с уличной камарильей. Ну, а когда убеждения и «дипломатия» не помогают, нелишним бывает показать и собственный уличный дух. Это действует. Во-первых, главари тоже хотят жить. А во-вторых, они не хотят рисковать своей свободой из-за какого-то «чокнутого», которому дались какие-то пацаны. Да бери их, если очень надо, а мы найдем других!

Пацан, в каком бы катастрофическом положении он ни оказался, не смеет просить помощи ни у педагогов, ни у милиции, ни у родителей. Именно этот коллектив, чьи нормы поведения не принято нарушать, и должен стать защитником каждого отдельного подростка!

Как установить с пацанами контакт? Макаренко советовал начинать с разговора. Подростки сегодня совсем другие, но совет не устарел. Именно в разговоре они сразу улавливают: кто перед ними — личность или мыльный пузырь.

Самые трудные подростковые группы — те, в которых ребят уже ничто не волнует. Единственный спасательный круг, который можно им бросить, — вернуть способность критиковать, возмущаться, обсуждать нашу жизнь. Известный призыв В. И. Ленина «втянуть подростков в политическую жизнь» был девизом моей восьмилетней работы с ребятами, и я убедился: это не только девиз — целая программа воспитания!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.