Николай Васильевич Гоголь - писатель истинно русский, и любовь его к России настолько велика и проникновенна, что и в наши дни она горит все тем же немеркнущим пламенем. Любовь эта видна в каждой строке, в каждом слове: и в глубоко народных повестях, так чудесно рассказанных Гоголю жителем Диканьских хуторов пасичником Рудым Паньком, повестях, в которых впервые глубоко и поразительно верно показаны быт и характеры простых людей; в диалогах, то скупых и точных, то пространных и щедрых, похожих на задушевную беседу или на откровение друга; и в портретах героев, нарисованных смелой кистью художника, - со страниц книги они встают, как живые; и, наконец, в лирических, согретых теплотой любвеобильного сердца отступлениях, в которых писатель с сыновней лаской то обращается к русскому человеку, то восторгается просторами родной земли, то сравнивает Русь с лихой чудо - тройкой, несущейся в даль веков...

Как же тут не вспомнить чарующие своей поэтичностью строки: «Русь! Чего ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.. И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль перед твоим пространством. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!»

Удивительным свойством гоголевского таланта является умение так счастливо соединять необыкновенную красочность и простоту письма с ясностью мысли, что перед нами весомо и зримо встают и степные пейзажи, и затерявшиеся на просторах Руси села, и лица людей. Чародей русского поэтического слова рисует такие неповторимые картины, и открывает такие самобытные характеры, и так захватывает ваше внимание, что оторваться от книги невозможно. Достаточно хотя бы один раз прочитать «Мертвые души», как в памяти вашей навсегда останутся не только вид степи, по которой катится бричка Чичикова, не только унылый вид деревень крепостной России, но и кучер Селифан с его умением беседовать с лошадьми, и помещица Коробочка со своим двором, полным всякой живности, и Ноздрев, которому без чудачеств скучно жить, и Манилов со своими сахарными глазами.

А вспомните, какими смелыми мазками нарисованы миргородские старожилы Иван Иванович и Иван Никифорович! Сколько тут поэзии, сколько неудержимого веселья и сколько гнетущей тоски и грусти! Мы видим не только чудеснейшую бекешу Ивана Ивановича, у которой отличнейшая смушка, «сизая с морозом», не только головы поссорившихся соседей - одну, похожую на редьку хвостом вверх, другую - на редьку хвостом вниз; нет, перед нами живые люди, настолько живые и осязаемые, что кажется, будто мы с ними были давно знакомы. А Тарас Бульба! Этот вольнолюбивый рыцарь, мужественный и бесстрашный воин давно уже стал олицетворением доблести и стойкости русского характера. А разноликая и пестрая толпа запорожцев! Тут что ни мазок, то и портрет, и такой портрет, что никогда он не изгладится в памяти. Оттого - то все написанное Гоголем волнует нас и живет в нас: от обездоленного, забитого жизнью Акакия Акакиевича до торжественного восклицания: «Чудный город Миргород! Каких в нем нет строений! Роскошь!»; от описания печальной заставы с будкой, «в которой инвалид чинил серые доспехи свои», до вырвавшегося из опаленного тоской гоголевского сердца: «Скучно на этом свете, господа!»

Мы читаем гоголевскую прозу, как стихи, как песню. В чем же ее сила? В чем ее чарующая прелесть? В том главным образом, что Гоголь по складу своей души - поэт и поэтический дар его необычайно широк и многогранен. Оттого и слова его полны звуков, в них мы слышим музыку, ее тончайшие тона и оттенки - от самых твердых и звонких до самых нежных и мягких. Рядом с поэзией Пушкина родилась на Руси поэзия гоголевской прозы. Из глыбы народного говора поэт взял все лучшее, чем богата русская речь, и показал, какая богатырская сила таится в русском языке, независимо от того, написаны им стихи, торжественные оды или повести, рассказы. Об этой силе сам Гоголь говорит так: «... Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово».

Именно такие слова всегда полны жизни, они не стареют, краски их не меркнут, не тускнеют. Даже время точно пролетело мимо них. Ведь прошли годы, и какие годы! Неузнаваемо изменилась Россия, о которой то с восторгом, то сквозь слезы, то с горькой усмешкой говорил Гогопь. В наше славное время выросли такие люди, каких Гоголь не знал и, разумеется, не мог знать, а поэтическая речь писателя не утратила своей первозданной красоты.

Через целое столетие голос поэта пришел к нам все такой же взволнованный и свежий.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.