Быль и сказка балета

Предмет классического танца — поэзия. Танцевальные «па» не аналог слов или конкретных понятий. Каждое движение — своего рода символ эмоционального, внутреннего состояния. Эти символы оживают, обретают плоть в интерпретации исполнителя. Этими символами распоряжается хореограф, располагая их в сложной и всегда осмысленной последовательности, композиции, которой и надлежит раскрыть художественную идею той или иной сцены, того или иного характера. Хорошую хореографию воспринимаешь как музыку; хореограф — композитор танца, нотами в его воображении являются различные «па», которые, собираясь в определенной гармонии, составляют мелодию, сливающуюся с мелодией музыкальной и неотделимой от нее.

Танец говорит больше, нежели нехитрые перипетии сюжета, танец не иллюстрирует сюжет, танец раскрывает дух, дает почувствовать атмосферу того или иного события, передавая внутренний смысл действия. Потому-то в «Жизели» или в «Лебедином озере» дело вовсе не в конкретных обстоятельствах, а в их внутреннем содержании.

Мы начали говорить о сказочной природе балета. Это верно, ибо сказочность, если трактовать ее как форму восприятия жизни в ее идеальных, поднятых над бытом, образах, безусловно присуща танцу, утверждающему, говоря словами романтического художника, автора либретто «Жизели», Готье, «торжество духа над материей».

Не следует ли из этого говорить о балете как искусстве, принципиально чуждом жизни? Что же такое балет? Искусство, навевающее сны, путешествие в мир нереального, в сказку?.. В том-то все и дело, что так называемая сказочность в лучших балетах и прошлого и настоящего никогда не была предметом лишь эстетического созерцания. Рассказывая вымышленные истории, балетный театр стремился быть современным. Современность он облекал в форму сказки, мифа, легенды, следуя поэтическим законам танца. Через сказку, миф, легенду балетный театр обращался к чувствам зрителей. Но «идеальные» персонажи, пребывающие в фантастических мирах — в таких балетах, как «Жизель», «Лебединое озеро», и других, — переживали вполне реальные человеческие драмы. Сражались со злом, отстаивали справедливость, мучились от несчастной любви...

В формах сказки, легенды балет обращался к «вечным» темам, утверждая идеалы красоты, добра, отрицал жестокость, коварство.

Не случайно каждая из великих исполнительниц Жизели — Павлова, Спесивцева, Уланова — по-своему решала роль, и каждая была символом своего времени.

Трагическую тему безысходности раскрывала в «Жизели» Спесивцева; Уланова наделила героиню даром самопожертвования, светлого человеческого чувства, доброты. Каждая из балерин по-своему «читала» хореографический текст, из танца извлекая новые темы, близкие современному зрителю.

Балетный театр, представляя жизнь в поэтических образах, стремится раскрыть духовный мир человека; фантастика, сказочность отражают реальное, открывая в нем какие-то внутренние, подспудные силы, обнажая неприметное, скрытое в действительности под оболочкой быта.

До сих пор мы говорили преимущественно о классическом балете, пытаясь понять его природу и законы. Чем отличен современный балетный театр от прошлого?

Современный балетный театр продолжает традицию, но возможности и границы танца он смело пересматривает. Оставаясь верным законам поэтической правды, он ищет путь к решению новых актуальных, проблем.

Все передовые хореографы прошлого и настоящего стремились видеть балет искусством театральным. Не просто балет, но именно балетный театр, не цепь виртуозных танцевальных номеров, а спектакль со сложной драматургией, характерами и образами. Театр, решающий общие с другими искусствами проблемы, но на своем языке — языке танца.

Творчество ведущего сегодня хореографа Юрия Григоровича наиболее полно отвечает этим требованиям времени. «Спартак» в его постановке — лучший тому пример. Хореограф смело использует возможности танца, создавая новый тип балетного спектакля — историко-героической трагедии.

Современный балетный театр — это самое синтетичное из искусств, в гармонии объединяющее музыку, живопись, танец, режиссуру. Без гармоничного сочетания этих компонентов невозможно сегодня решать сложные темы. «Спартак» — великолепный образец такого единства, новый этап в истории балетного театра.

Мы продолжаем наш разговор о балете с мастерами балетного к драматического театра. Слово — автору спектакля «Спартак», Главному балетмейстеру Большого театра Союза ССР, народному артисту РСФСР, лауреату Ленинской премии ЮРИЮ ГРИГОРОВИЧУ:

— Я верю в выразительные возможности танца...

...если говорить точнее — танца классического. Я убежденный сторонник системы именно классического танца, потому что она является, на мой взгляд, наиболее емкой, лаконичной художественной формой, формой, сила и могущество которой в ее постоянном развитии.

Танец — основа драматургии современного балетного спектакля. Важную роль, конечно, играют и другие средства выразительности, в частности пантомима. Но танцу принадлежит все же первая роль. Драматические кульминации судеб героев и событий способен раскрыть только танец, как наиболее эмоциональная, насыщенная внутренним содержанием форма.

Все ли доступно танцу, а значит, балету?

Думаю, что границы и возможности нашего искусства далеко еще не исчерпаны. И то, что сегодня кажется невероятно трудным, невозможным, завтра вполне может быть освоено. Не так ли в свое время в советский балет пришла героическая тема, заняв свое место рядом с традиционными лирико-сказочными сюжетами? Вместе с тем нельзя не считаться с природой балетного искусства, предмет которого составляют какие-то эмоциональные, яркие события, большие страсти и, разумеется, поэзия.

«Современность» в балете — это не обязательно сюжет, время действия которого обозначено «наши дни», не обязательно достоверные приметы, детали конкретного быта. Нетрудно представить спектакль, действие которого разворачивается сегодня, но мысли, идеи, чувства далеки от нашего времени.