Те из знакомых женевцев, что вели свою родословную от алеманов и остготов, называли его герр Дорн; другие, гордившиеся принадлежностью к романизированным кельтам, — мсье Дорн; для итало-швейцарцев и ретороманцев он был синьором Дорном, или сьером Дорном. Здороваясь с ними, он отвечал на любом из четырех государственных языков республики Гельвеции — немецком, французском, итальянском или ретороманском, но мог, если требовалось, говорить еще и на венгерском, испанском, русском и английском. И не мудрено: господин Феликс Дорн, владелец издательской фирмы «Геомонд», имел дело с географическими картами, и положение обязывало его в известной мере быть полиглотом.

Бригадный полковник1 Роже Массон из швейцарской разведки — ХА, в чьем ведомстве сосредоточивались сведения об иностранцах, считал его обывателем, деятельность и убеждения которого не наносят ущерба Конфедерации. Отзывы о господине Дорне, данные контрразведкой полиции, были положительными.

__________

1 Соответствует званию «генерал-майор»

Не менее положительно отзывался о Феликсе Дорне и Центр, получавший сообщения за подписью «Норд».

В Центре Дорна считали опытным и знающим сотрудником военной разведки и к сведениям, поступавшим от него из Женевы, относились с исключительным вниманием.

Вместе с Дорном и под его руководством в Швейцарии работали Сисси, Мод и Роза, что дало ему основание для шутки о милых старых дамах, организовавших клуб для совместного чаепития. С некоторых пор, правда, «клуб» этот распался, и члены его встречались, соблюдая особые меры предосторожности. Одновременно резко возрос спрос на продукцию издательства «Геомонд» — карты, схемы и планы, очень подробные и очень точные. Хотя Швейцария и не воевала, храня традиционный нейтралитет, это не значило, что гельветы не проявляли интереса к войне. Напротив, в каждом доме карты заняли почетное место, и отцы семейства, двигая флажки или вычерчивая линии, с опаской приглядывались к черным стрелам, прорвавшимся к самым границам Конфедерации и нацеленным на перевалы.

Нарушит ли Гитлер нейтралитет? И когда это произойдет? Об этом думали не одни обыватели. В военном департаменте Конфедерации срочно разрабатывали планы обороны, с отчаянием убеждаясь, что все они достаточно эфемерны: у Швейцарии не было сил противостоять солдатам, поставившим на колени две трети Европы и ведущим бои у самого сердца могучей России.

Все семеро членов Союзного совета были в ужасе от прогнозов на будущее и от расходов на вооружение и армию. О боже, государственный бюджет республики, привыкшей к экономии, трещит по всем швам, не выдерживая бремени затрат: за один месяц армия «съедает» столько, сколько прежде за год! Эта мобилизация разорит Гельвецию дотла! Банки уже сейчас придерживают платежи и сводят к минимуму межгосударственные операции. Как ни прискорбно, Совет вынужден не увеличивать, а сокращать число солдат. В мае 1940 — 450 тысяч, в августе — 145 тысяч, в октябре сорок первого — 130 тысяч человек во всех родах войск. Это просто счастье, редкостная удача, что Гитлер увяз с блицкригом на Востоке и, кажется, отложил до лучшей поры планы захвата Швейцарии. Бригадный полковник Массон подтверждает правильность вывода: разведке достоверно известно, что в Берлине не намерены сейчас нарушать швейцарский нейтралитет... А завтра?

После бурных дебатов в Совете было принято соломоново решение: держать войска наготове в оборонительных редутах; помогать Англии военными материалами, не отталкивая при этом Германию и всячески демонстрируя дружбу с Берлином; балансировать, балансировать, балансировать... По всей стране ввели правила затемнения; с 20 часов ни один лучик не должен проникать на улицы. Полиции приказали штрафовать нарушителей. Ей же предложили не замечать сигналов, подаваемых с крыш домов самолетам, которые направляются с английских аэродромов на бомбежку Северной Италии и юга империи. Таможни Швейцарии изымали из туристского багажа любые предметы, имеющие военное назначение. Занятые этими хлопотами, они, естественно, не в силах были уследить за посылками, адресованными в Лондон часовыми фирмами. В этих посылках, тщательно упакованные, лежали «запасные части», с успехом используемые для бомб и снарядов замедленного действия... Одновременно контрразведчики Роже Массона старались не докучать сотруднику германского военного атташе в Берне Вальтеру Крюгеру, закупавшему станки, вооружение и боеприпасы. Они знали, что агенты «Сикрет интеллидженс сервис», работающие на железнодорожных узлах, ведут точный учет этим закупкам и их отправке в рейх.

Каждому — свое... И все-таки в Совете нацистам предпочитали союзников. Гитлер был слишком агрессивен, и дипломатические гарантии Риббентропа не стоили ни сантима. Германские туристы все время с подозрительной настойчивостью хлопочут о визах, и не всегда находится предлог им отказать. Больше того, Берлин потребовал пропустить через Конфедерацию эшелоны, следовавшие в Италию. Совет скрепя сердце санкционировал этот акт, гадая: а не произойдет ли с Гельвецией то, что было недавно с Норвегией, когда из трюмов германских пароходов, бросивших якоря в бухте Осло, на свет появились не контейнеры с товарами, а головорезы диверсионного полка «Бранденбург»? Отказать Берлину было нельзя: швейцарские банки слишком широко питали кредитами германскую промышленность, и Берну дали понять, что в случае осложнений уплата процентов по кредитным обязательствам будет отнесена на неопределенно долгий срок.

Совсем иного плана тревоги, но тоже тесно связанные с военной угрозой, обуревали бригадного полковника Роже Массона и его прямого начальника генерала Анри Гизана. За последние месяцы Женева с поразительной быстротой возвратилась к обстановке первой мировой войны, когда кафе и пансионы города кишмя кишели представителями секретных служб воюющих стран, а в некоторых ресторанах почти легально функционировали «шпионские биржи». Здесь в один и тот же вечер одна и та же тайна продавалась несколько раз, оплачиваемая марками, франками, иенами, долларами, кронами и фунтами стерлингов. Вот и сейчас англичане и особенно немцы раскинули сети по всей республике, вылавливая секреты, вербуя помощников из числа швейцарцев и совершенно открыто нарушая закон о нейтралитете... Тысячи агентов — в бюро бригадного полковника вели им учет и составляли особые списки.

Господин Феликс Дорн в этих списках не фигурировал. Фирма «Геомонд» — тоже. Сотрудники секретной полиции, наблюдавшие за ним, как за иностранцем, с чистой совестью подписывались под строчками рапортов: «В предосудительных поступках не замечен». По их сведениям, господин Дорн жил скромно, не посещал злачных мест и тех ресторанов, где, по данным полиции, охотнее всего встречались со своими агентами эмиссары «Интеллидженс сервис» или разведок третьего рейха. Известно было только, что «Геомонд» испытывает финансовые затруднения, хотя господину Дорну и удалось получить заказы ряда влиятельных и богатых газет на схемы военных операций в Европе. Известно было также, что время от времени владелец фирмы встречается с Александром А. Ярдом, англичанином, служащим, но не имелось никаких данных о встречах с Эдмондом Гамелем и его женой Ольгой, господином по имени «Пакбо» и «Люси» — немецким журналистом Адольфом Гесслером, имеющим статус политического эмигранта. Не установлена была и связь с другими лицами — небольшим по составу кружком антифашистов.

Фирма «Геомонд», занимавшая тесное и неуютное помещение на седьмом этаже дома 113 по рю де Лозанн, быстро завоевала популярность у клиентуры: карты, изготовленные господином Дорном, всегда отличались четкостью деталей и содержали максимум полезных сведений, Погоня за точностью вынуждала картографа выписывать множество газет, журналов и официальных изданий из европейских стран, переписываться с другими картографами и собирать сведения иными средствами, в частности, расспрашивая компетентных лиц, приезжающих в Швейцарию на отдых из-за рубежа.

В Центре, направляя Дорна в Женеву и ставя перед ним задачу вести стратегическую разведку фашистской Германии, знали, кого посылать на дальний рубеж: военный разведчик Генштаба РККА Феликс Дорн, он же «Виктор», обладал разнообразными и глубокими дарованиями. Прирожденный лингвист, отличный художник, широко и всесторонне образованный, он был, когда надо, педантом, способным сутками сидеть над уточнением отдельной детали; и вместе с тем в общении с людьми он проявлял достаточную свободу взглядов и мягкость характера, несвойственные педантам по натуре. Наблюдательный и остроумный, он легко становился «душой общества», если хотел; но умел и молчать, слушая других, и не выдавать отношения к услышанному. Опыт и знания Дорна были выше того уровня, который отмерен для 40-летнего муясчины, сына ремесленника... Так впоследствии охарактеризовал шефа его бывший помощник по группе, и в этих словах не содержится преувеличения.

«Стальным характером» отличалась Юлия, жена Дорна, друг, на которого он полагался всегда и во всем. Нежной и женственной была Роза — радистка и шифровальщица; вместе со вспыльчивой «Сисси», хладнокровным Лонгом и рассудительным Тейлором они представляли несходный по компонентам сплав характеров и душ, спаянных в единое целое антифашистским долгом и стремлением выполнить этот долг.

Все они в разное время и с разных концов Европы съехались в Швейцарию, преодолев при этом трудности, о которых никогда не рассказывали даже в самом узком кругу. Военные разведчики, они считали, что трудности для того и созданы, чтобы их преодолевать, и Дорну не приходилось слышать от них ни жалоб, ни сетований.

...Первые радиограммы, подписанные «Норд», Центр получил с началом второй мировой войны. До этого дня рации Дорна бездействовали, хотя досье, собранные им и хранившиеся в конторе «Геомонд», содержали немало ценных сведений о вермахте и люфтваффе. Но и после того, как немцы вошли во Францию, связь с Центром поддерживала только одна установка — на ее ключе работала Роза. Центр считал, что «швейцарцы» должны беречь себя до той суровой поры, когда слово «риск» окажется перечеркнутым реальной военной необходимостью.

Это были самые скверные для Дорна месяцы. Обреченный на почти полное бездействие, он обязан был не только сдерживать себя, но и объяснять другим, почему приказ Центра подлежит неукоснительному исполнению. Сисси спорила с ним до хрипоты. Черт знает что, немцы имеют в Женеве, Берне, Цюрихе и Люцерне десятки резидентур; англичане посылают депеши в Лондон не только через посольство, но и прямо телеграфом, объясняя чиновникам, что это торговые бюллетени, зашифрованные коммерческими кодами! «А мы? Чего мы ждем?!»

— Приказа Центра, — отвечал Дорн.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.