- Да-а-а... - плакала мать. - Это ведь не мальчишка, это девчонка.

Отец крепился. Но как только ударил третий звонок, глаза отца всплыли...

Зина опять садится работать.

Николай внезапно чувствует прилив вежливости. Ему хочется предупреждать Зинины желания и оказывать полное внимание ее особе.

Первый раз это увлечение вежливостью было у него до совместной жизни. Близость же постепенно охладила этот порыв, и Николай бывал даже груб с женой.

А теперь опять пришла эта вежливость.

Николай заботливо опрашивает:

- Зиночка, может съешь вишневого варенья с хлебом? Оно кисленькое.

Зина отрицательно качает головой.

Николай говорит просяще:

- А то бы с'ела, Зиночка...

Николай сам заботливо стелет постель. Снимает с подушек белые кружевные накидки, складывает их вчетверо, как делает Зина, и кладет на комод.

Ночью угасают все звуки. Но запахи начинают проявляться ярче. Ночью все вещи пахнут. Пахнет ковер, пахнет книга, чернила, пепельница Даже вода начинает пахнуть.

Она пахнет прохладой...

В дверь комнаты Чурилиных кто-то стучит:

- Кто там?

- Это я! - и в комнату, не дожидаясь разрешения, влетает комсомолец Сердюков, бригадир из мелкосортного цеха.

- Чурилина! - орет он. - Ты рядом живешь! Беги на завод! Двадцать шестой токарный станок кто-то угробил.

- Лучше я пойду, - сказал проснувшийся Николай. - Я слесарь.

- Слесарь, слесарь, - забормотала Зина, перетаскивая через Николая свой вспученный живот, прикрытый сорочкой. - Слесари там и без тебя есть, а от завкома - никого.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.