Большой Бэд Гордон

Я рассказал ему, как она высовывается из окна, когда я прохожу мимо. Рассказал, как я встретился с ней в доме моего отца, как, уходя, она взглянула на меня, как уже на пороге оглянулась и улыбнулась мне.

Бэд выслушал меня молча, но ему трудно было скрыть свое волнение.

- Какой ты, погляжу я на тебя, набитый дудок! Молоко «а губах не обсохло, а уж воображает, что какая - то белая девочка могла влюбиться в него!

Я сидел, подавленный его гневом, плотно втиснутый в угол сиденья его огромным телом.

- Еще никто из семьи Гордонов не подвергался суду Линча! - проревел он в ярости. - Уж лучше убить тебя собственными руками!

В смертельном страхе я подумал, что он собирается меня убить сейчас же.

- Да я вовсе не бегаю за ней, - оказал я растерявшись. - Если уж на то пошло, скорее она бегает за мной, чем я за ней.

Лошадь еле тащилась, колеса тележки скрипели по песку, мы молчали.

Вдруг Бэд насторожился.

- Кто это там еще едет?..

Действительно, кто - то ехал нам навстречу. По обычаю, заведенному исстари, при встрече двух экипажей один уступал другому половину дороги. Если одна из тележек была сильно нагружена, другая обязана была совсем свернуть с дороги. Но если в одном экипаже ехал негр, а в другом - белый, то негр обязан был сворачивать с дороги при всех обстоятельствах.

Ехавший нам навстречу белый отлично знал свои привилегии. Но Бэд не свернул с дороги. Я понял, что столкновение неизбежно. Пока я размышлял, чем все это может кончиться, белый подъехал так близко, что я узнал в нем одного из тех молодцов, которые остановили меня на дороге и издевались надо мной за то, что я им не поклонился.

- Бэд, - зашептал я взволнованно, - это тот хвастун, о котором я тебе рассказывал.

Белый остановил лошадь. Но, увидев, с кем он имеет дело, побледнел. В его жестоких серых глазах промелькнул ужас.

- Это он, он! - злорадствовал я, теребя Бэда.

- Я его знаю, - сказал Бэд, не поворачивая головы. - Ему и его брату принадлежит поместье Лаутон. Он, видимо, не сразу узнал меня.

В этот момент Лаутон резко повернул лошадь и уступил нам дорогу, даже больше, чем следовало. Но этим дело не кончилось.

Помещик вскочил в своей тележке и, поравнявшись с нами, выхватил из кармана револьвер. Меня поразили и его рост и отличное сложение. «Почти атлет, - подумал я, - почему я в тот раз не заметил этого?»

Бэд передал мне вожжи и повернулся в сторону Лаутона. За его широкой спиной я чувствовал себя, как за стеной, откуда спокойно можно было наблюдать за событиями.

Мне видно было, как Лаутон поднял револьвер, как под рубашкой напряглись мускулы Бэда; но прежде чем я успел еще что - либо разглядеть, Бэд выхватил у Лаутона револьвер и, обняв белого обеими руками, высоко поднял вверх.