- Да это кого хошь возьми, - оживился дед. - Вот недавно читал я в многотиражке...
- Помолчал бы, борода, - исподлобья взглянул на деда Ерохин, понявший, в чей огород нацелился Гурий бросить камушек. - Тоже мне... Алло! Попрошу прокатный... Это ты, Мухин? Привет. Ерохин говорит... Ругать тебя надо, комсорг! Как за что? За лом! Я только что из метизного... Алло, алло! Девушка, почему разъединили? Как с кем говорил? С метизным, то есть с прокатным!... Прокатный мне... Мухин? Слушай, я только что из прокатного... Тьфу, черт!... Из метизного, говорю! Алло, алло!
В эту минуту голос Ерохина сорвался, и дальнейшая речь сопровождалась самыми неожиданными звуковыми эффектами от писка до визга... Кое - как доведя разговор с Мухиным до конца, Ерохин выпил полграфина воды. Восстановив таким образом голос, он снова постучал по рычажку. Взгляд его блуждал.
- Дайте ТЭЦ! Неожиданно в дверь заглянул молодой паренек. Лицо его было озабоченным.
- А, Миша! - обрадованно произнес Ерохин. - Входи!
- Наконец - то нашел вас, - сказал паренек, смахивая со лба капли пота. - И в мартеновском был и в прокатном; кого ни спрашивал, не видели, говорят.
- Починил?
- Порядок!
Ерохин облегченно вздохнул и, сунув в карман блокнот, выбежал на улицу.
- Что там у него случилось? - хитровато прищурив глаза, спросил Гурий. - Стул проломился?
- Нет, - устало махнул рукой парень. - В комитете сразу оба телефона вышли из строя!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.