Как - то раз в мае, сидя вечером на крыльце своей дачи и наблюдая, как медленно опускается солнце, цепляясь лучами за верхушку недавно зазеленевшей ивы, склонившейся над прудом, я решил написать рассказ о любви. До того времени я ничего не писал, кроме конспектов, когда был студентом, и отчетов, когда стал инженером, но тут почему - то решил написать рассказ, причем обязательно о любви.

Вполне возможно, что меня вдохновил вид заходящего солнца, или, может быть, ива, склонившаяся над прудом, напоминала грустную женщину - не знаю, во всяком случае, рассказ я написал. Я писал его всю ночь на оборотной стороне прошлогоднего стенографического отчета правления нашего треста, и к утру рассказ был готов. Фабула его была несложна: двое молодых, любящих друг друга людей, ссорятся из - за пустяков, расходятся, трагически переживают разрыв, наконец, поняв свою ошибку, снова сходятся и, озаренные заходящим солнцем, обнявшись, стоят под плачущей ивой на берегу пруда. Поставив точку после слова «пруда», я сунул рассказ в портфель, умылся, сел в поезд и поехал на работу. В вагоне, разговорившись с соседями, я прочитал им свой рассказ и был очень доволен, заметив, что он им понравился. На работе я познакомил со своим первенцем всех сотрудников. Они поздравили меня и потребовали, чтобы я немедленно отнес рассказ в редакцию.

Перепечатав рассказ, я отослал его в редакцию одного из московских журналов. Дней через пять я решил зайти в эту редакцию и был чрезвычайно обрадован, когда редактор, ласково улыбнувшись, сказал, что рассказ хорош, искренен, правдив, но несколько длинноват.

- Вы его подсократите, - сказал он мне, - и пришлите опять.

Приехав домой, я внимательно перечитал рукопись и установил, что рассказ, может быть, и длинен, но сократить его нельзя. Два дня я мучился над ним, вертя его так и эдак, наконец, взяв ножницы, стоически закрыл глаза и наугад вырезал довольно порядочный кусок. Склеив края оставшегося, я, стараясь не смотреть, вложил рукопись в конверт и отправил по почте в редакцию.

Ровно через неделю я был у редактора.

- Написан рассказ замечательно, - все также улыбаясь, сказал мне редактор, - но по - моему, он чересчур схематичен. Было бы очень хорошо, если бы вы смогли показать характеры этих людей на производстве. Попробуйте, переделайте его, может быть, мы тогда его напечатаем.

Приехав Домой, я уселся за стол и стал устраивать своих героев на работу. Девушку я послал на станкостроительный завод, а парня устроил монтером на электростанцию.

Однако редактору и это не понравилось.

- Видите, - сказал он, - в рассказе плохо развертывается сюжет, потому что ваши герои не связаны производством. Вот если бы они работали вместе...

Пришлось моему герою писать заявление о переходе с электростанции на завод. Целую ночь я думал над тем, кем бы он мог работать на заводе, и, наконец, устроил его мастером в литейном цехе. Однако когда эти молодые люди стали работать вместе, то оказалось, что вблизи завода нет ни пруда, ни ивы и вообще захода солнца не видно из - за высоких домов и фабричных труб. Везти же их к себе на дачу я побоялся, так как на это потребовалось бы минимум 30 - 50 строк, а редактор был неумолим. Пришлось вычеркнуть и солнце и пруд, но с ивой я все - таки не хотел расставаться.

- Судя по характеру вашего героя, - сказал мне редактор, когда я пятый раз пришел в редакцию, - он вполне может быть стахановцем. Почему бы вам его не сделать им?

- Но тогда придется увеличить рассказ, - взмолился я.

- Увеличьте.

- А потом опять сократить?

- Ну, что ж, потом опять сократите, - согласился редактор. - Писательское дело это не того... как его... - и он пощелкал пальцами в воздухе. - Притом у вас совсем не обрисован характер отца героини. Опять - таки директор завода у вас только и делает, что курит. Вы уж это как - нибудь тоже исправьте.

Я уныло согласился. Взяв на работе двухнедельный отпуск, я уехал на дачу, заперся в комнате и начал переделывать рассказ.

Характер у героя действительно был боевой, и стахановцем он стал быстро. Уже на сороковой строке он выполнял норму на 150%, а на 70 - й перевалил за 500.

Обрадованный таким поведением героя, я решил, что к концу рассказа его нужно будет премировать, и на время оставил его в покое. Труднее было с отцом героини. Это был какой - то странный человек, и вел он себя возмутительно. В начале рассказа он «шел по цеху и борода его развевалась от быстрой ходьбы». В конце же черным по белому стояло: «Он задумчиво тер чисто выбритый подбородок». Когда это он успел сбрить бороду, не понимаю... Пришлось выбрить его до начала событий, и в рассказ он вошел уже бритым.

Потом я взялся за директора. Тот, пожалуй, действительно только и делал, что курил. Подумав немного, я решил, что вообще ему нужно бросить эту вредную привычку. Результатом этой операции оказалось, что директор вообще куда - то исчез, и я тщетно искал его на страницах рассказа.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.