Что случилось на Сталинградском тракторострое? Несколько американских рабочих, во главе с Луисом, избили негра - рабочего Робинсона, - это все. Так что же, не обычная ли это драка, вызванная личными мотивами? Нет, Луис и другие американцы били Робинсона только потому, и исключительно потому, что он - негр, а они - американцы. Это установлено, но вместе с этим установлено и другое: то, что били Робинсона пролетарии, изуродованные, растленные, одурманенные в той капиталистической каторге, откуда они прибыли к нам.
В Америке, в Соединенных Штатах, в этом наиболее усовершенствованном отделении капиталистической каторги, воспитывается и культивируется наиболее чистый образчик «капиталистического человека». Дьявольский расчет, тонко обдуманная хитрость руководит творцами капиталистического человека, хозяевами капиталистической культуры. Тактика и стратегия классовой борьбы прекрасно разработаны американским капиталом. И не только в том она состоит, что борются американские капиталисты с рабочими локаутами, штрейкбрехерством, кровавым террором, применением всех средств государственной машины, могучей и свирепой в Америке, как нигде. Еще более страшное средство борьбы в их распоряжении: они стремятся обуржуазить рабочий класс, привить ему навыки мелкого собственника. Отсюда и возникла мошенническая мысль, имевшая некоторый успех за время эпохи американского «процветания», закончившейся катастрофическим крахом, - сделать рабочего в какой - то ничтожной степени «участником производства», создать иллюзию, что он в какой - то мере «хозяин». Была создана система «рабочих банков», велась агитация за покупку рабочими в рассрочку акций промышленных предприятий, с помощью верных сторожевых псов капитала - желтых профсоюзов - внедрялась в умы рабочих растлевающая классовое сознание мысль, что они заинтересованы в росте «процветания».
В общем это было много шума по пустякам: американский буржуазный экономист Стюарт Чейз вычислил, что в самый зенит «эпохи процветания», в 1925 году, американские рабочие, составляющие 71 процент городского населения, владели менее чем одним процентом всего количества акций промышленных предприятий. Мы не знаем, быть может, какой - то миллионной долей этого одного процента был осчастливлен и американец Луис, печальный герой события на Тракторострое, и, быть может, было достаточно этой капли яда, чтоб внедрить в него иллюзию, что он - не просто пролетарий, а «пролетарий - собственник».
Но действовал на Луиса и Луисов и другой яд, подносившийся в больших дозах и в течение более долгих сроков: в течение десятков лет систематически отравлялась вся среда, в которой родился, воспитывался и вырос современный американский пролетарий.
Одной акцией еще не убьешь классовую ненависть, прирожденную классовую ненависть пролетария. Но если нельзя ее убить, то, может быть, можно подменить ее? Рабочий для американского капиталиста - раб.
Это было года три тому назад в маленьком городке Теллула, в штате Луизина, на юге Соединенных Штатов. Судился за убийство некий негр. По американским законам для признания виновности в убийстве необходимо единогласное голосование двенадцати членов жюри присяжных. Против негра улик было мало, и у одного из присяжных не хватило духу высказаться за его виновность. Но об этом узнала толпа, находившаяся перед зданием суда в ожидании приговора. Она ворвалась в помещение жюри, схватила того присяжного, который не решался голосовать за виновность, высекла его и окунула в грязную лужу. И тогда он возвратился в помещение присяжных и голосовал за виновность негра. В должном порядке негр был осужден и приговорен к смерти.
Излишне спрашивать, какого мнения по поводу этого происшествия был бы американец Луис.
- В чем дело, - пожал бы он плечами, - ведь негры - низшая раса!
В течение 1929 года, как гласит официальная статистика, в Соединенных Штатах произошло двенадцать случаев линчевания членов этой «низшей расы». В пяти случаях толпа ворвалась в тюрьму, где находились заключенные негры, вытащила их из тюрьмы и растерзала. В остальных случаях линчеванные были растерзаны еще до суда. Большинство из погибших от суда Линча обвинялись, и, конечно, ложно, в - насилии над белой женщиной. Одно линчевание произошло над негром семидесяти двух лет, который обвинялся лишь в том, что он «был найден в обществе белой женщины» (буквально). Ему отрубили обе руки и его бросили в реку, и тысячная толпа наблюдала, как он тонул.
Что же скажет по этому поводу американец Луис, печальный герой Тракторостроя?
Быть может, он скажет, как говорят многие «просвещенные» американцы: «Что же можно поделать с взбесившейся толпой, пылающей расовой ненавистью...».
Да, расовая ненависть, но кем и почему она эксплуатируется?
Одна американская газета пишет по поводу расцвета линчевания в 1929 году:
«Исключительный взрыв линчевания в этом году обусловлен главным образом экономической депрессией. Линчевание производится членами низших классов, которые находятся в состоянии ожесточенной конкуренции с негритянским трудом. В момент экономической депрессии конкуренция становится еще острее, и линчевание является выражением классового недовольства, равно как и расовой ненависти».
Это сказано, конечно, слишком уклончиво. Мы - то знаем, что «классовое недовольство» попросту переключается опытными мастерами этого дела в «расовую ненависть». И не даром констатирует американская либеральная «Комиссия по созданию междурасового сотрудничества», что почти во всех случаях линчевания оно могло быть предотвращено своевременным вмешательством властей.
Могло быть, но не было. Ибо «расовая ненависть» и линчевание - это один из предохранительных клапанов для буржуазного строя.
- Пусть я, Джек Смит, - чернорабочий. Но зато я - свободный американский гражданин. А вот этот Джек Смит, он не только чернорабочий, но еще и черный рабочий, негр, и я выше его, я могу безнаказанно издеваться над ним, я могу приказать высадить его из трамвая, я могу отказаться обедать с ним рядом, при благоприятных условиях я могу даже развлечься линчеванием его. Я чернорабочий - не последний в этом мире, ведь есть еще черный рабочий, и от меня, белого чернорабочего, к белому капиталисту путь ближе, чем от него, черного рабочего, ко мне, белому чернорабочему...
Их много еще и поныне, этих Джеков Смитов, пролетариев с такой вот психикой, отравленной дурманом «расового превосходства». Одним из таких Джеков Смитов не является ли американец Луис, рабочий Тракторостроя, избивший своего товарища рабочего Тракторостроя Робинсона только потому, что у того цвет кожи темнее? И то, что он таков, - это ли не беда его?
Но наступает момент для американца Луиса, когда объективная его беда превращается в его объективную вину. Наступил этот момент тогда, когда вступила нога Луиса на территорию страны строящегося социализма.
Да, он отравлен капиталистическим ядом, этот американец. Но, дыша воздухом нашей страны, разве не вдыхает он кислород противоядия? Как! Так этот американец еще не понял, где он находится? Он еще не осознал, что в этой шестой части света нет места мерзости, обману и дурману капиталистического строя, он еще не усвоил, что в пределах Советского Союза гневным проклятием клеймится психика капиталистического раба? Он не знает или не хочет знать, что в нашей стране преступлением для трудящегося являются чувства расовой злобы, бессмысленные и позорные чувства, каковые, как ядро на ноге каторжника, влачат за собой жертвы капиталистической каторги? Он не понимает или ке может понять, что, подымая руку на своего товарища негра, поднял он руку на всю Октябрьскую революцию, прогнавшую угнетателей всех наций, раскрепостившую угнетенных всех рас? Он не чувствует или не может почувствовать, что его поступок - это интервенция капиталистического духа, капиталистической психологии в стране строящегося социализма, что с этой интервенцией мы будем бороться, как со всякой другой? Он не отдает себе отчета в том, что, ввозя к себе машины и специалистов из капиталистического мира, не позволим мы, чтобы бесплатным приложением к этим машинам, чтобы в багаже этих спецов была ввезена хотя бы одна капля капиталистической отравы, что сознание каждого советского гражданина - мощный таможенный пост, настороженно следящий за контрабандой такого сорта!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.