Мирза был избран секретарем комитета комсомола. Он обладал способностью без окриков руководить людьми, сплачивать их, увлекать работой. Комсомольцы - агитаторы академии имени Крупской славились по всей Москве. Там, в академии, вступил он в партию и, окончив учебу, вернулся в Баку. Он работал председателем Центрального бюро пионеров, преподавал педагогику, был директором научно - исследовательского института, культпропом ЦК комсомола Азербайджана, секретарем комитета комсомола одного из крупнейших нефтяных районов Баку. Затем снова работал в ЦК, но у него часто бывали столкновения с теми, кто впоследствии оказались заклятыми врагами народа. Под благовидным предлогом его перебросили на работу заведующего Домом пионеров. Здесь он также работал с увлечением и огоньком...

Непроизнесенная речь

Мирза Мамедов вынашивал эту речь на митингах в колхозах, на горных дорогах по пути из селения в селение. Весь путь в Москву он строил эту речь, а потом записал ее на шести листках бумаги. 12 января эта речь покоилась в боковом кармане его пиджака, когда он вместе с остальными депутатами от Азербайджанской республики входил в зал советского парламента.

Шесть листков! В них было сказано многое. В них была жизнь его народа и его собственная жизнь. В своей речи он хотел сказать о том, что трудящиеся Советского Азербайджана хорошо помнят кошмарное прошлое. В течение многих веков их угнетали ханы, сердары, иранские феодалы, царские колонизаторы. Мирза Мамедов хотел сказать, что принадлежит к маленькому народу, живущему на юге Азербайджана. Может быть, многие и не слыхали о таком народе - талышах. «Нас немного, всего сто тысяч, - хотел сказать он, - и чувствовали мы себя хуже всех остальных трудящихся Азербайджана. Ведь мы были национальным меньшинством в национальном меньшинстве. Даже царский поручик Добротворский так писал о жизни талышей: «Я никогда не находил таких жестокостей и разорения народа, как в Талышском ханстве, под Российской державой находящемся...»

И еще хотел рассказать Мирза Мамедов о своем детстве, о гибели семьи, о том, как он девятилетним ребенком, работал батраком, продавал ириски и вот вырос, возмужал в Советском Азербайджане так же, как вырос и окреп его народ.

Он не сказал этой речи. Такие же речи готовили его соседи - украинцы, белоруссы, узбеки, таджики, казахи. Слишком много времени потребовалось бы для того, чтобы выслушать делегатов всех национальностей. Так речь Мирзы Мамедова осталась непроизнесенной.

За школьной партой

В Москве снег посыпал улицы, и мороз затягивал узорами окна домов. В Ленкорани солнце покрывало лица первым загаром, зеленели горы, и с моря налетал теплый ветер - предвестник весны. Мирза Мамедов объезжал селения и города, рассказывая своим избирателям о I сессии Верховного Совета. За время его отсутствия накопилось множество дел. Надо было готовить новые земли под цитрусовые питомники, проверить работу климатической станции, посмотреть, как привились деревца мессинских лимонов и южноамериканских пробковых дубов. Он уже с головой ушел в работу, как вдруг его срочно вызвали в Баку. Совнарком утвердил его наркомом просвещения Азербайджана.

Вдруг оказалось, что все эти годы были только подготовкой к большой государственной деятельности. Пионерработа в детском доме, изучение русского языка, учеба в академии, разнообразная комсомольская деятельность и, наконец, работа у себя на родине.

16 февраля 1938 года на улицу Шаумяна, в народный комиссариат просвещения, пришел смуглолицый коренастый молодой человек. Целый день он просидел в кабинете исполняющего обязанности наркома, прислушиваясь к разговорам, знакомясь с людьми. На следующий день Мирза Мамедов взял наркомат в свои руки. В наркомате царила полная неразбериха. Неизвестно было, кто за что отвечает. Начальники управлений не знали своих обязанностей. Враги народа, орудовавшие в наркомате, провалили аттестацию учителей, уволили тысячу двести педагогов, изгнали русский язык из школ.

Вскрывались все новые и новые преступления. То оказывалось, что сорвано строительство новых школ, то обнаруживалось, что в сельских местностях злонамеренно не охвачено учебой девяносто тысяч девочек. Школьные библиотеки были совершенно лишены русской литературы.

«Хозяйство» было огромное: три тысячи триста тридцать три школы, шестнадцать тысяч пятьсот шестьдесят семь педагогов, несколько сот тысяч школьников. Надо было, не теряя времени, ухватить самое главное - двинуть дело вперед. Мирза Мамедов начал строительство тридцати шести новых школ, сам занялся разбором заявлений уволенных педагогов. Открыл курсы по подготовке учителей по русскому языку. Летом через эти курсы пройдет две тысячи человек. Мирза Мамедов хорошо помнил, с каким трудом изучал он русский язык, и сделал все, чтобы облегчить учебу азербайджанским ребятам.

Каждый день нарком получает десятки писем. Пишут ему сельские педагоги, выпускники, родители школьников, пишут ученые и красноармейцы, студенты и специалисты... Наркому просвещения предлагают обратить внимание на работу зональной станции, жалуются на несправедливое увольнение, просят помочь в получении персональной пенсии. Для Мирзы Мамедова это самые существенные письма, письма избирателей своему депутату.

Работая в Баку, Мирза Мамедов связан множеством нитей с Ленкоранью и талышскими селами. Как только представляется возможность, депутат Мамедов спешит побывать в своем округе.

Однажды, после приема в наркомате, Мирза Мамедов поехал в нагорную часть Баку: ему захотелось побывать в школе, куда он пришел когда - то пятнадцатилетним безграмотным подростком.

Двухэтажное старенькое здание выглядело так же, как и тогда. Нет, школа, в которой он когда - то учился, была далеко не лучшей школой Баку.

За это время в городе выросли новые прекрасные школьные здания. Смущенный заведующий провел наркома по обшарпанным коридорам в класс, где шел урок по Конституции. Ребята поднялись со своих мест. Нарком прошел и сел на задней парте. Смешное совпадение: именно в этом классе учился он грамоте четырнадцать лет назад.

Мирза Мамедов снова сидел за школьной партой, тесной и, конечно, изрезанной перочинными ножами. И в то время, как его критический взгляд замечал географическую карту, потертую и порванную, девочек, сидевших отдельно от мальчиков, он думал о том, что учеба не кончилась, что наркомовский его стол стал для него школьной партой, что надо много учиться для того, чтобы оправдать великое доверие народа, для того, чтобы с честью заменить первых бакинских комиссаров, погибших в борьбе за свободный Азербайджан...

Урок кончился. К наркому подошел педагог узнать о впечатлениях от урока. Педагог пожаловался, что в школьной библиотеке мало литературы, нет даже классиков.

- А Пушкин есть? - спросил Мирза Мамедов. - Нет Пушкина? Как же так?! Сегодня же дам распоряжение прислать в школу полное собрание сочинений...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.