- За счет тяжелой - крикнул кто - то.

- Все равно, - продолжал Афанасьев, - темпы пятилетки непосильны, почему не сказать этого прямо?

Афанасьев ушел на свое место. В клубе поднялся невероятный шум. Председатель собрания неистово звонил.

- Иванов! - кричал из президиума Клягин. - Выступи, дай отпор оппортунисту.

Иванов выступил. С прежним, солидно секретарским видом сказал, что Афанасьев правый оппортунист, что с такими надо бороться, и... он не знал, что надо говорить дальше. Он не мог поднять вопроса на принципиальную высоту и пошел по линии угроз и личных выпадов. Его слова не попадали в цель.

- Ты смазываешь вопрос, - закричали ему.

В этот вечер Иванов потерял остаток своего влияния на ячейку. Он был забыт во все время горячей схватки с Афанасьевым и молча переживал свою обиду. Он видел скользящие по нем равнодушные взгляды комсомольцев и понимал, что он опять такой же, как и все, и ничем не выделяется. Он даже хуже - потому что не сумел как руководитель дать отпор Афанасьеву. Секретарь заводского коллектива теперь Клягин, потому что несколько лишь рук поднялись над морем голов, голосуя за Иванова. И вот на прошлой неделе я ходил по горячим цехам его завода. В литейной Иванов подошел ко мне незаметно: - К тебе когда можно зайти?

И пришел. Вот он сидит передо мной и говорит:

- Почему меня отставили? Скажи, в чем я неправ, что за механика здесь? Я работал, не надеясь на других... Один. Работал, выйдя из масс таких же, как я. Но почему они вдруг стали больше меня знать? Почему я стал негодным для руководства ими?

- Почему?

Товарищи, ответьте ему!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.