- А потом, - сказал он, - и более мелкую работу стал пробовать. На пластинку перевел письмо туляков Владимиру Ильичу. Пластинка небольшая, два с половиной квадратных миллиметра. Уместил на ней четыреста восемьдесят два знака. До сих пор каждую букву помню.

Он прочел без запинки письмо тульских оружейников Ленину:

- «Дорогой Ильич, первая красная кузница, продолжая неустанно ковать оружие для отражения нападения на Советскую землю, с сердечным замиранием следит за твоей болезнью, за течением тяжелого недуга, который нестерпимой болью отражается в душах трудящихся. - Остановился, перевел дыхание, потом закончил: - Пусть это оружие, до последнего винтика выкованное любящими руками, в самые ближайшие дни будет в твоих руках брать прицел так же точно, как за всю свою жизнь ты брал на мушку всех врагов пролетариата. Прими наш скромный подарок, дорогой Ильич, от рабочих и служащих Первых тульских оружейных заводов республики».

Было тихо, из кухни доносился стук часов. Смахнув слезу, Михаил Исаевич виновато сказал:

- Не могу спокойно вспоминать.

Потом разговор зашел о микрогравюрах, которые украшали комнату.

Это были маленькие уголки русской природы, трогательной, задумчивой, как склонившиеся над тихой водой ивы. Веселые зеленые перелески, красочные лесные полянки в солнечных бликах, могучие липы и мягкий сумрак под ними...

- Нет, не с натуры! - отрицательно покачал головой Михаил Исаевич. - По памяти, из сердца... Самоука я, куда мне натуру портить! Так, иногда пошаливал дома.

В этих «шалостях», как и в многочисленных гравюрах, чувствовался самобытный художник.

- Книжку пишу! - Михаил Исаевич принес несколько тонких ученических тетрадей. - «Мой опыт» - такое название. Хочется привить страсть молодежи к граверному делу, к тонкой работе. И рисуночки припас.

Мастер достал кипу рисунков, оттиски с клише. Открыл коробку, наполненную металлическими пластинками.

- Книга пишется, а я попутно перевожу рисунки на клише. Девяносто штук сделал!

Клише сделаны так безукоризненно, будто Почукаев всю жизнь трудился в цинкографии. Не представляет мастер, зачем поручать другим то, что можно своими руками сделать. Он был удивлен, когда я сказал, что вижу первого автора книги, который не только рисунки, но и клише сам делает.

- Мои ребята и то смеются: «Ты бы еще типографию построил!»

Просматриваю рукопись будущей книги. Написана ясно, увлекательно, перебираю оттиски с клише, рисунки. Вот шуточная иллюстрация к сказу Лескова о косом левше. Гравюра, правда, несколько отличается от той, что я видел под микроскопом («Не люблю точно копировать!» - сказал мастер), но суть такая же, и выполнена она так же тщательно.

- А что за «курьезные вещи» привели вас на оружейный завод?

- Да вот такие! - Михаил Исаевич указал на игрушечный домик. - Я учился в приходской школе, и вздумалось нашему учителю устроить выставку, ребячье рукоделие показать. Я тогда мастерил мельницы, ульи, тарантасы, веялки, грабли... Все крошечное, забавное. Тридцать две игрушки представил на выставку и точно такой домик, мышеловку. Случилось на выставке побывать полковнику Груеву, начальнику артиллерийских мастерских. Увидел мышеловку и не верит: «Действует?» Учитель предложил: «Пожалуйста, испробуйте!» Не знаю, сколько мышей поймал полковник, но мне повезло: вызвал меня на другой день, смотрит, удивляется: «Так это ты и есть мастер? Молодец! Нам нужны способные ученики. Хочешь стать оружейником?» Случай, конечно. Иначе не видать мне завода: в то время мастера и управляющие большие взятки драли, без этого на завод не попадешь. А откуда у моего отца деньги? Медь шабрил за пять рублей в месяц, в семье голодных ртов полно. Это не то, что сейчас: трое у меня ребят, и все получили высшее образование... В память о таком небывалом случае, забавы ради, я и построил этот домик. Видите, написано: «Дом № 2». Не сидится без дела!

Не сидится мастеру без дела. В честь 250 - летия Ленинграда он выгравировал микроскопического «Медного всадника» - подарил ленинградцам; для китайских друзей создал две микрогравюры - портреты Мао Цзэ - дуна и Чжоу Энь - лая с большими отрывками из их речей. Задумана работа и в ином плане - чернильный прибор с часами: «Да такой, чтобы каждому было ясно: в Туле сделано!» Часы будут показывать время, дни, месяцы, годы, фазы луны, солнечную систему. Отсчитывать время будут не колокольчики, а молоточки: два кузнеца у наковальни...

Когда мы вышли из дома, было поздно. Невесомо летел сухой снежок, город притих. В тяжелых тучах полыхали багровые зарницы: Косогорский завод выдавал плавку.

Долго ходили по тихим улицам. Михаил Исаевич рассказывал о Туле, о жизни рабочих на старом заводе, о своих учениках:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.