Мак Говерн присоединяется

В течение целых суток Мак-Говерн ходил по улицам. Его маршрут был от 80-й улицы до 270-й. Он искал уже не работы, он искал какого-нибудь заработка. Если не удастся заработать, то, может быть, удастся хоть добыть что-нибудь поесть. За девять месяцев безработицы Мак-Говерну приходилось часто голодать, но никогда ему не приходилось проводить сутки без перспективы на ночлег. За свои 75 лет жизни ему не раз приходилось туго. Но он никогда не мог голодать 24 часа, не поспав несколько часов. Мак-Говерн увидел на углу 86-й улицы человека и направился к нему, - может, удастся выпросить у него нужные для ночлежки копейки.

Мак-Говерну не повезло. Человек при первых же словах Мак-Говерна отвернул лацкан пальто, показал знак полицейского агента и разразился потоком отборных ругательств. Законы против нищих в Америке очень строги. Страна доллара не любит вида нищих. Но Мак-Говерн не испугался. Он против тюрьмы не возражает. Там дают все-таки еду, а главное можно пару часов поспать.

Агент улыбнулся и посоветовал Мак-Говерну пройти в полицейский участок. Авось, его там арестуют и посадят в камеру. Мак-Говерн направился в полицию почти обрадованный. Но дежурный вовсе не имел желания его арестовать. Однако выглядел Мак-Говерн, по-видимому, очень страшно, потому, что полицейский предложил ему найти себе в пустой комнате рядом с дежурной кресло и на нем поспать. Полицейский, правда, предупредил, что он разбудит Мак-Говерна в четыре часа утра.

Мак Говерн нашел кресло, снял с трудом свои сапоги и тут же уснул. Ровно в четыре полицейский его разбудил. Мак-Говерна ждала неприятность. Он не мог влезть в свои сапоги. У Него распухли ноги. Кое-как удалось ему натянуть их на ноги и пройти, в уборную. Там, вынув свое единственное богатство - самобрейку, с которой он никогда не расставался, зная как «боссы» встречают небритых рабочих, Мак-Говерн побрился и побрел к выходу.

Он с жадностью поглядел на евшего бутерброд полицейского. Уже 29 часов, как у Мак-Говерна не было во рту ни маковой росинки. Полицейский видел этот голодный волчий взгляд, но даже не пошевельнулся.

Мак-Говерн продолжал путешествовать по улицам в поисках заработка. Все время в мозгу неотвязно вертелась одна мысль: есть все же что-то несправедливое, неправильное в том, что рабочий, проработавший всю свою жизнь, умирает с голоду. Он вспомнил, что последнее время он уже не работал на заводе, а был ночным сторожем в газете «Нью-Йорк Уорлд». Оттуда его уволили, потому что нашелся человек с протекцией.

Скитаясь по улицам, Мак-Говерн набрел на митинг безработных, устроенный Советом безработных. Полиция была, как всегда, «на посту» и разгоняла демонстрантов. Погнали и Мак-Говерна. Он, однако, вернулся на митинг. Оратор говорил о путях борьбы против голода. Мак-Говерн заинтересовался. Он готов бороться за хлеб и против голода. Как ни старался Мак-Говерн, он не мог хорошо разобрать слов оратора. Он спросил рядом стоявшего полицейского: «Чего они хотят?»

- О, это кучка красных, - последовал ответ.

- А это не Совет безработных?

- Да, они себя так называют, но это банда красных.

Старик возмутился:

- Вы называете красными тех, кто хочет изменить положение к лучшему. Я голосую в этом городе уже 52 года и никогда еще не было так плохо. Что-то нужно сделать. Они, эти красные, еще раньше говорили, что надо сделать. Я им не верил. Они оказались правы. Они давно говорили, что мы будем голодать.

Мак Говерн решительно двинулся вперед по улице. Он помнил, что где-то недалеко помещается Совет безработных, организованный коммунистической партией. Мак-Говерн, старый американец, 52 года голосовавший за республиканцев, толкнул дверь и вошел, с тем, чтобы никогда больше не голосовать ни за республиканцев, ни за демократов.

Джерри без радио и граммофона

Джерри не был легкомысленным человеком, он не был «пустой головой». Так он сам всех уверял. Он был родом из Богемии, но эмигрировал уже давно. Он глубоко уважал свою «вторую родину». «Только в этой стране бывают такие вещи, - говаривал он. - Вы посмотрите. Обувная фабрика, на которой я работаю, имеет прекрасную больницу. Ваша жена может там рожать. Это все бесплатно. Вам дается еще дюжина фотографических снимков с новорожденного и пара детских ботинок для него».

Джерри не хотел искать причины. Он говорил: «Факты». Когда ему рассказывали, что делается для детей рабочих в Советском союзе, он упрямо отвечал: «Посмотрите, что сделала Америка для меня».

Его «босс» (хозяин) сделал действительно «много»: в 1929 году он прилагал все усилия, чтобы добиться повышения пошлин на обувь, ввозимую из-за границы. Джерри хвалил босса: «Я живу теперь в Америке. Мне выгодно так. Босс-молодец». Так говорил Джерри еще в 1929 году. Джерри имел свой автомобиль. Он гордо возил меня на своем маленьком «Форде». Он имел дома радиоприемник и граммофон. Трое детей, в том числе недавно родившаяся в знаменитой больнице дочка. Джерри не был пустой головой. Он помнил, как жили рабочие в Европе, и спрашивал: «Может там рабочий иметь автомобиль? Нет».

Джерри добился не только материального благосостояния, по и «почета». Он был американский подданный, он имел право голосовать и перед выборами сам член муниципалитета пришел к нему с визитом. Лига американизации учила его жену английскому языку. Торговая палата присылала ему рекламные прейскуранты.

Когда ему говорили о кризисе и безработице в Европе, Джерри неизменно отвечал: «Ах, что вы мне говорите! Здесь тоже может быть «бум». Но если захочешь работать, то работу всегда найдешь».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.