...Шло время. Наступал наиболее опасный, третий период болезни. Врачи знали, что вот-вот должны появиться ожоги. И, чтобы Таня не очень испугалась, шутя торопили ее.

— Ну, где же они? — придирчиво спрашивал Гребешков. А Бессонов добавлял:

— Да, что-то вы затягиваете... Скорее бы с ними уже покончить! И когда на двадцатые сутки лицо, плечи, кисти рук покрылись волдырями, Таня не особенно испугалась, она уже была готова к этому.

Начались мучительные дни и ночи. Таня при всей своей выдержке, так поражавшей врачей, еле сдерживала стоны. Особенное беспокойство вызывала левая рука, наиболее пострадавшая.

«Неужели придется ампутировать? — с горечью думал Гребешков после очередного осмотра.— И это теперь, когда уже появилась надежда! Гораздо лучше стала кровь. В норму приходит нервная система. А рука неважная. Очень неважная...»

Он молча шагал по ординаторской. Пепельница была полна окурков.

«И все-таки должен быть выход. Должен быть...»

Игорь Петрович сам делал Тане все процедуры, стриг облезающую кожу, перевязывал обожженные места, поудобнее укладывал руку. И от этих знакомых прикосновений боль как будто становилась меньше...

День бежал за днем, неделя за неделей. И вот Таня пошла на поправку: об этом четко сообщали анализы. Она все чаще мечтала о том часе, когда ей разрешат встать.

Но врачи с этим не спешили.

Тридцать четыре дня они на все расспросы близких отвечали неопределенно: делается все возможное... будем надеяться... Тридцать четыре дня Игорь Петрович Гребешков не был с женой ни в театре, ни в гостях, ни в кино: вдруг Тане станет хуже и ему позвонят из больницы?

И когда уж они прошли благополучно, эти тридцать четыре дня, никто не хотел рисковать и раньше времени разрешать Тане вставать.

А она тосковала по друзьям, по работе, по Москве. Вот уже майские праздники позади, а все нужно лежать...

Таня не знала об одном случае, который произошел в эти дни в ее институте. А то бы она развеселилась...

Как и положено, на торжественную часть первомайского вечера пришел лектор.

Помня, что он у ученых, среди которых есть и физики, лектор для подкрепления тезиса, что человек человеку — друг, привел факт из фильма «Девять дней одного года»:

— Вы все, наверное, помните, как к Гусеву приходит донор, решивший отдать ему свой костный мозг...

Оживление в зале.

— Да-да! И ничего в этом нет удивительного! Именно так поступают советские люди!

Сдержанный смех. Все оглядываются на зарумянившуюся Веру.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.