Человек на работе - это значит человек среди людей. Разные отношения складываются в коллективе, в различные конфликтные ситуации попадет человек. И в том, как он выходит из них, что выносит, что откладывает себе «на память», проявляется его характер, сила воли, принципиальность. Чаще всего именно в разрешении конфликтной ситуации определяется «кто есть кто»: конфликт - это «короткое замыкание», требующее от человека полного напряжения моральных, а порой и физических сил. Но «короткие замыкания» случаются не часто. Означает ли это, что в повседневной жизни, в тихих буднях и жить следует буднично, тихо, не обращая внимания на все, что происходит вокруг, прикрываясь, как зонтиком, фразой: «Меня это не касается». Но простота эта обманчива, повседневная жизнь требует от нас повседневного мужества, честности, стойкости. Журналист Всеволод Вильчек размышляет над такой «простой житейской ситуацией». Давайте поразмышляем вместе с ним, поспорим с его героями.

Старые знакомый, водитель такси Костя, возит меня по ночному городу и рассказывает:

«Ты, я читал, в социологию ударился? Ну, ну. В нашем парке тоже обследование вели. Спрашивают: что вас больше привлекает в труде: заработок, польза обществу или интересность?

Гляжу, ребята хорошие, чего мне им показатели портить? Говорю, прежде всего интересность, творческое начало: не люблю по одному и тому же маршруту ездить, как автомат. Хотя, конечно, и общественная польза важна: надо было, я и автобус водил и на яме работал, слесарил то есть. (Я тогда аварию сделал, и меня на три месяца прав лишили, но про это я, понятно, молчу для ясности.)

Вижу, они довольны, но для полной научности начинают темнить: а какое поощрение вы считаете более действенным - моральное или материальное? Говорю, моральное, а сам удивляюсь: газет они не читают, что ли? А те опять: а в какой форме, на ваш взгляд, поощрения эффективней?

Ну, тут меня уже зло начало брать: что они меня и вправду за неумного держат? Лучше всего, говорю, пожалуй, в форме десятки, потому как если пятерками - хуже, а рублями и вовсе: содержание то же самое, а по форме вроде обидно.

У тех аж физиономии вытянулись. Позвольте, мол, где же логика: только что говорили, что предпочтительней моральные стимулы! Разумеется, моральные, говорю, разве же десятка - деньги?

Между прочим, серьезно. Было у нас недавно собрание, там объявили списком, кому премии дали; из водителей - ни одного. Я встаю, спрашиваю, почему нет водителей в списке. А мне в ответ: чего, мол, шум поднимаешь из - за десятки? Я обозлился и говорю: до лампочки мне ваша десятка. Но вы жену мою на собрание пригласите, да еще с ребятишками, вызовите на сцену: вот вам, уважаемый Константин Витальевич, за труд, за усердие, за то, что машину любите и парк не раз выручали, подменяя больных и прогульщиков. И я к этой десятке тут же полета своих доложу - и гуляй ребята. Вот так.

Да и в газетах об этом не раз писали, а все не дойдет никак.

Я за смену сколько разных людей перевижу, чего только не наслушаюсь. И я так замечаю: очень люди к справедливости тянутся. Уж так мы, видать, устроены: другие хотят жить по счетчику, мы - по справедливости.

Вот хотя бы наш брат таксист. Кто мне первый «классовый враг»? Понятно, автоинспектор. Но помнишь, в центре города такой седоусый низенький регулировщик стоял? Так вот, когда он в больницу слег, веришь, шоферы за очередь спорили, чтобы его навестить, чего вкусного передать. Не из подхалимажа - зачем? - он все одно уже на пенсию уходил: просто справедливый был человек. Сделаешь нарушение - остановит, вежливо объяснит: вот, сынок, в чем ты виноват... Все правильно, положено платить. Даст на рубль квитанцию и рубль сдачи: «Внимательней будь, сынок, счастливой дороги...» А ведь такие бывают нахалы; один даже заявление написал: «В связи с тем, что у меня шесть человек детей, прошу перевести меня на Куйбышевское шоссе...» Там движение сильное, нарушают чаще. Почему анекдот? В газете было. Под рубрикой «Нарочно не придумаешь». Как считаешь: всыпали за это редактору или тому, кто копию переснял?

Откуда деньги? Разумеется, клиенты расплачиваются. «Чаевые» - мелочь, просто с подсадкой возим. В Москве трудно, идут в потоке, а у нас поспокойней, да и направлений поменьше, вот и подбираем попутчиков. Невыгодно, когда трое - четверо вместе, выгодно, когда все попутно и все впорознь. Каждый платит поменьше, чем если б ехал один, - и ему выгодно, и мне набегает. Бывает, конечно, и пошумит кто, но редко. Ведь я имею право и не подсаживать, а потом понимают люди: диспетчеру я должен? Должен. Механику должен? Должен. Контролер ко мне может подсесть под видом клиента? Может. И в казну, наконец, тоже - были клиенты, нет, а отдай, не греши, что положено. Привезешь тридцать пять - добавь три рубля да плана; привезешь тридцать восемь - план - положи еще рубль - другой, чтобы перевыполнение было, парк выполнил обязательства и не лишился премии.

Почему не написать об этом в редакцию? Да, писали два чудака. И в редакцию и в народный контроль. Только я так думаю, не от души писали, а со зла на директора - они и так из парка тогда уже уходить собрались. Тем и кончилось... Ведь чего писать: не себе же директор эти деньги в карман кладет, а они не из своего кармана платят - зачем же ломать комедию? Нужно по справедливости: сам живи и другим давай, а если все встанут на официальную ногу, то и самим худо, и дело с места не сдвинется. И не только в парке. У меня приятель в арбитраже работает. Спроси у него: шибко ли предприятия любят к ним обращаться? Обращаются, когда между собой уже по - хорошему договорились и надо лишь формальности соблюсти...»

Костя возит меня по пустому городу, не выключая таксометра. Клиентов нет. Платить по счетчику он будет из своего кармана, точнее, из кармана дневных своих «подсадных» пассажиров. Обидно, конечно, но не в Костиных правилах возвращаться без плана в парк. Кстати, в парк он поедет, тоже не выключая счетчика, чтоб не превысить норму холостого пробега. Норма эта абсурдна: один километр к двадцати. «Держаться ее - так с места не сдвинешься, чтоб поискать клиента, простоишь зазря, и не повезешь человека в «глухой» конец, если тот не заплатит вдвойне. Заплатит - качу назад, таксометр щелкает, но по пути, глядишь, и подсажу кого. Зачем так придумали? Неужели иначе шофер станет зря машину гонять? И возить пассажира, не выключая глазка, не станет: милиция остановит, да ведь и план все равно надо выполнить. В Москве, говорят, порядок этот давно уже отменили, а у нас все держится - почему, зачем?..»

Не знаю. Но вот что я знаю твердо. В каждом деле стихийно складываются и обкатываются наиболее удобные формы, иногда и не совпадающие с официальными, как тропки, удобно протоптанные пешеходами, порою не совпадают с наметками архитекторов. Можно штрафовать людей за то, что ходят не по асфальту, а можно заасфальтировать, узаконить самодеятельные тропинки.

Так и здесь. В жизни Кости нет, кажется, дня такого, когда бы он не нарушил регламент, избрав неузаконенную «тропинку». Все это знают, но, понимая, что иначе не выкрутиться, делают вид, что не знают. Впрочем, в последнее время модной стала другая поза. Например, в «Лит - газете» А. Стреляный написал, что, скажем, директору совхоза честными путями план по строительству выполнить невозможно: плановое задание не обеспечивается фондами на материалы. План, однако же, выполняют, добывая материалы по блату либо всякими «левыми», обходными путями. Автор знает, какими, но говорит, что не выдаст секрета: ведь если он проболтается, эти пути немедленно перекроют и доверившимся ему людям - каюк. Понять автора, конечно же, можно. Написал, например, один журналист, как строители выполняют план, искусственно завышая стоимость строительства, так с ним после этого приятель - прораб здороваться перестал. Что же ты меня предаешь, говорит. У Бандера было четыреста способов делать деньги, а у меня всего пять. Теперь четыре останется. Я - то думал, ты в доску свой человек, а ты...

Очень подкупает нас это - быть «своими людьми», забывая, что принадлежим мы к сословию людей государственных. А в государственных интересах высветить все лазейки, все обходные пути, даже если иной совхоз или стройка из - за этого с треском провалят план. Ибо не только неразумный, устаревший регламент или неувязки в планировании вынуждают хозяйственников искать обходные пути, но и негласное существование этих путей позволяет сохраняться неразумным порядкам, консервирует их.

Если «тропки» удобны, их надо «заасфальтировать», узаконить, но это невозможно сделать, пока считается, что их нет и все ходят исключительно по асфальту. Кому это выгодно? Только людям, получающим в подобных условиях определенные преимущества перед другими - более боязливыми или менее склонными к компромиссам. Но боязнь отстать еще сильнее - потому и боязливые по натуре склоняются к тому же пути.

Результат, если на счетах считать, вроде бы тот же самый; вот и Костя - и обязательства выполняет и в соревновании у кого - то (у кого, он точно не знает, не интересовался) выигрывает. Но от того, что подоплека его успехов не терпит гласности, от того, что ее надо таить, Костина жизнь приобретает оттенок двусмысленности. Он постоянно в чем - нибудь виноват, чего - то боится, что - то скрывает, живет некой полузаконной жизнью. Привычка превращается во вторую натуру, застывает мутной затаенностью взора, вовсе перестающего различать, где добро, где зло.

И ежели вовсе по справедливости разобраться, то и без клиентов Костя гоняет машину не совсем чтобы вхолостую. Все равно надо было к мясокомбинату подъехать, а потом отвезти сверток с теплой еще бараниной одному нужному человеку, обещавшему раздобыть еще для одного человека полсотни импортных лезвий.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.