Говорят, художником нужно родиться. Должно быть, это и в самом деле так - никто не учил Заур-Бека Абоева рисовать. Но он оставался один в сакле, и каменные стены, покрытые белой известкой, такой белой, белее листа бумаги, таинственной силой недосказанности, незавершенности влекли к себе мальчика. Заур-Бек досказывал и завершал: он брал уголь и рисовал разгоряченных коней и всадников с оружием в руках. Возникали баталии, и сакля была уже не сакля, а поле сражения. Заур-Бек и его воины сдавались в плен только бабушке. Она приходила, сердилась на внука, брала ведро с известкой, кисть - и снова стены становились белыми.

Так в ауле Зарамак, Алагирского района, родился художник.

Заур-Бек Абоев много и отлично учился, прежде чем поступил в Московский полиграфический институт на кафедру профессора А. Д. Гончарова. Здесь он окончательно убедился в своем призвании: книжная графика. Сейчас им оформлено уже около 50 книг. Любимая книга Заур-Бека - осетинский эпос «Сказание о нартских богатырях». Ему посчастливилось оформлять ее. Снова Заур-Бек в родном ауле. И даже то, что когда-то было привычным в его руках или рядом с ним, теперь вызывало у художника удивление и восхищение. Любой предмет обихода - нож, топор, оказывается, имеет неповторимую форму. Грубоватость и суровость, внешняя примитивность и сдержанность отличали их той завершенной лаконичной красотой, которая была и остается вершиной искусства.

Лучше народа не придумаешь. Народное искусство всегда современно. Заур-Бек говорит, что он мучился над тем, чтобы национальное не увело его в прошлое, но именно благодаря использованию традиций осетинского рисунка Абоев нашел самое современное решение темы «Сказания о нартских богатырях».

Жил в Осетии самобытный народный художник Махарбек Туганов. Он классически оформил осетинский эпос. Туганов - один из самых любимых художников Заур-Бека. «Когда что-нибудь делаю и захожу в тупик, - рассказывает Абоев, - я возвращаюсь к нему, и приходят мысли. Хотя думали мы с ним о разном: каждый о своем. Вот такой силой он обладает».

Национальный орнамент, заставми - каждая целое сказание, аллегорический рисунок. Они читаются как знаки Зодиака. Видишь созвездие Стрельца, и в памяти мгновенно возникает древняя легенда о небесном охотнике. Так и на заставках Абоева. Сломанный сухой колос, истощенная собака с оттянутыми сосцами. Голод, неурожай обрушился на страну - вот о чем говорит печальное народное сказание. Рисунок Абоева строг, суров, закончен.

Кроме книжной графики, Заур-Бек любит заниматься графикой станковой, живописью темпера, пастелью, смешанной техникой. У него есть тонкое ощущение цвета, но даже это ощущение цвета тоже национально. «Аул» - иллюстрация к стихотворениям Расула Гамзатова. Цвет ночи в ауле - редко кто из художников может дать его так подробно и богато, как это сделал Абоев.

Ему хорошо удаются портреты местных жителей, их характерные позы и движения Заур-Бек передает легко, без напряжения. Это та самая легкость, которая отличает мастерство, зрелость. А мастерство приходит к Заур-Беку Абоеву тогда, когда он с этюдником и альбомом для путевых зарисовок идет по горным тропам родной Северной Осетии, спускается в долины. Его видели в соседней Кабардино-Балкарии, в Чечено-Ингушетии, в Дагестане. Спокойные старцы благосклонно разрешали ему рисовать их орлиные профили, кудрявые мальчишки смирно сидели на корточках перед молодым художником, а потом заглядывали через его плечо, когда он рисовал девушек.

Потом Заур-Бек возвращается в Москву. Здесь - семья, дом, издательства, конкретная работа над книгами. И еще здесь ждут его сорок мальчишек и девчонок из соседних домов. Заур-Бек организовал студию детского рисунка. ЖЭК выделил помещение. Пока ребята рисуют, Абоев говорит, что он смотрит на них и отдыхает.

А может быть, он просто верит, что в Москве родился художник и подрастает где-то близко, возможно, даже на Кутузовском проспекте, рядом с домом, где живет Заур-Бек.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.