В Париже на одной из встреч с французской молодежью я познакомился с сержантом, служившим в части, расквартированной в Мурмелоне. Этот парень, совсем молодой, светлоусый, с большими и сильными руками рабочего человека, рассказал подробности мрачной истории нового немецкого нашествия на Францию. Узнав, что я журналист, он просил не сообщать его имени.

- Кое-кто из наших политических деятелей любит кичиться величием Франции, - грустно сказал мой новый друг. - Но о каком величии можно говорить, если мою страну вновь отдают на поругание немецкой военщине, а нас призывают забыть прошлое! А как его забудешь, когда родители многих теперешних французских солдат были убиты немецкими оккупантами, угнаны в Германию, сидели в концлагерях!... Первые части аденауэров-ского бундесвера появились во Франции в начале ноября прошлого года. По просьбе французских властей, которые стараются поменьше афишировать союз со вчерашними врагами, они пересекли границу ночью, как воры. Однако, несмотря на ночной покров, подъездные пути и железнодорожная станция Мурмелона были «на всякий случай» оцеплены полицией, стянутой сюда со всей округи, и прибывшими ранее немецкими охранниками. Эшелоны подходили в течение всей ночи - вооруженные солдаты, автомашины, бронетранспортеры, танки. Во главе немецких войск поставлены вчерашние нацисты, чувствующие себя во Франции, как дома. Полковник Ширмер, военный преступник, командовавший первой колонной западногерманских войск во Франции, бывал здесь в годы второй мировой войны. Другой полковник - Филипп, командующий частями бундесвера, появившимися в Мурмелоне весной этого года, - тоже познакомился с Францией еще в период фашистской оккупации. По улицам городов, подвергшихся немецкому нашествию, патрулирует немецкая военная полиция. На домах появились указатели на немецком языке. Стрелки на стенах указывают «Комендатура» - точь-в-точь как 17 лет назад. На военной базе в Мурмелоне рядом с французским трехцветным флагом поднят флаг ФРГ с черным немецким орлом, который кинул тень на жизнь всей округи. Западногерманская военщина получила базы в Мурмелоне, расположилась на берегу Марны, в Сиссоне, близ города Биш. Сапог немецкого солдата снова топчет мостовые французских городов, гусеницы немецких танков опять терзают землю солнечной Шампани. Немецкое командование предписало своим солдатам быть с французами предельно вежливыми и общительными, не вспоминать старого и по возможности сдерживать свои милитаристские эмоции. Однако эта инструкция ничего не дает. Солдат бундесве-ра на улицах встречают французы, одетые в полосатые робы узников немецких концлагерей. От немцев в мундирах шарахаются, как от чумы. В кафе, кинотеатры, на стадионы французы идут, лишь убедившись, что там нет солдатни из-за Рейна. Молчаливая стена ненависти окружает непрошеных гостей. В самом Мурмелоне молодежь сорвала попытку командования немецких частей устроить «дружескую встречу молодых людей двух соседних и союзных стран», как выражались аденау-эровские офицеры. Немецкое командование рассчитывало прислать взвод-другой своих солдат на ежегодный городской бал, который всегда проходит у молодых французов как большой и радостный праздник. Однако молодежь Мурмелона, поддержанная всем городом, заявила, что она готова вообще отказаться от этого бала, лишь бы не допускать на него незваных гостей. Юноши и девушки решили не пускать на свой праздник «немецких безбилетников», воспользовавшись тем, что вход на молодежный бал был только по пригласительным билетам. Когда вести об этом дошли до офицеров немецких частей, расквартированных в Мурмелоне, они вынуждены были в тот день запереть своих солдат в казармах. А на следующий день каждый немецкий солдат, выходивший в город, видел крупные надписи: «Хераус» («Вон»). Это слово молодые руки написали на стенах домов, на стендах для афиш, на заборах. Недовольство военным сотрудничеством со вчерашними оккупантами распространено и среди французских солдат. Я понял, почему мой новый знакомый, сержант, просил не называть его имени. Ведь, как он рассказал, только за одно неотдание чести офицеру бундесвера полагается четверо суток ареста! При повторном нарушении этого приказа, объявленного недавно французским солдатам, наказание усиливается. В места дислокации непрошеных гостей попасть невозможно. Туда не пускают ни иностранных, ни прогрессивных французских журналистов. Из района Мурмелона бесцеремонно выдворили корреспондентов газет «Юманите» и «Либерасьон». «Вы не должны здесь находиться!» - гаркнул им в лицо служака и приказал своим подчиненным: «Выпроводите их отсюда. Они должны немедленно убраться из лагеря». Однако правда и подробности о новой немецкой оккупации восточных областей Франции быстро распространились по стране. В один из дней, проходя по улице Амираль Руссэн, что находится рядом со зданием мэрии 15-го округа Парижа, я увидел группу французов, внимательно читавших какую-то бумагу на стене. Это был плакат Французской компартии, которая призывала соотечественников к бдительности в связи с тем, что правительство Франции допустило размещение в стране военных баз западногерманского бундесвера. Крупные красные буквы взывали: «Тревога! Немецкие милитаристы снова на нашей земле. Никаких западногерманских баз на французской территории!» За этим следовало воззвание к бывшим участникам движения Сопротивления и фронтовикам, жертвам фашизма, ко всем французским патриотам развернуть широкую борьбу против германского милитаризма, против размещения новоявленных оккупантов из-за Рейна на земле Франции. Рядом с воззванием - фотографии совсем недавнего прошлого: руины французских городов, трупы казненных гитлеровцами патриотов. Тут же - наглая физиономия одного из этих палачей, военного преступника, эсэсовца Леммердинга, руки которого обагрены кровью Французов. Однако милостью французских властей Леммердинг отпущен на свободу в знак «атлантической солидарности» со вчерашними врагами. Среди читающих-два школьника. Они знают, что такое война, по рассказам своих родителей, которые не страдают потерей памяти, как иные государственные деятели. Трое мужчин, у одного из них - колодка потертых орденских ленточек, стоят с давно потухшими сигаретами и, кажется, уже не первый раз перечитывают воззвание. Тот, у которого орденские ленточки, сжимает кулаки. Подошло еще несколько человек, в их глазах - гнев и тревога. Неужели забыты жертвы нашествий немецких захватчиков? Неужели преданы забвению призывы лучших сынов и дочерей Франции, которые перед казнью в гестаповских застенках заклинали оставшихся в живых сделать все, чтобы фашизм был уничтожен, чтобы Германия никогда не могла угрожать их родине? Нет, простые французы ничего не забыли. Об этом говорят хотя бы нескончаемые очереди у кинотеатров (весьма редкое для Парижа явление) в дни, когда там шел документальный фильм «Майн кампф». Да, название этого фильма действительно взято из хрестоматии фашизма - книги Гитлера «Моя борьба». Шведский режиссер Эрвин Лейзер с группой коллег-антифашистов назвал этот фильм так потому, что он без прикрас показывает всем звериный облик немецкого фашизма, все преступления этого разбойничьего режима. Фильм целиком построен на собранных по крупицам кинодокументах. Перед зрителем проходит вся история немецкого фашизма, начиная от сборищ в мюнхенских кабаках и кончая разгромом гитлеровской Германии и взятием Берлина советскими войсками: террор, еврейские погромы, расправы с прогрессивно мыслящими людьми, уничтожение культурных ценностей, милитаризация страны, разгул шовинизма, война. На экране - гитлеровский «новый порядок» в оккупированных странах Европы. Редкие кинокадры, извлеченные из тайников гестапо, раскрывают жуткие картины гитлеровских застенков: массовые расстрелы, уничтожение людей в крематориях, убийства в душегубках, горы трупов. Кинокадры, отенятые палачами для «учебных целей» в еврейском гетто Варшавы и находившиеся в личных архивах Гиммлера, леденят кровь: вот последние конвульсии умирающего от голода человека, вот истощенные, покрытые струпьями, ползающие по земле дети. А вот страшные сцены уничтожения десятков тысяч людей в гетто. Во время демонстрации «Майн кампф» залы были переполнены, то и дело раздавались негодующие возгласы, многие плакали. Ведь картина показывала то, что люди пережили совсем недавно. По требованию Бонна французские власти не раз снимали эту картину с экрана. Но стоило названию «Майн кампф» исчезнуть с афиш одних кинотеатров, как фильм начинали показывать в других, всего через несколько кварталов. На кладбище Пер-Лашез рядом со Стеной коммунаров покоится прах тех, кто отдал свою жизнь за свободную Францию. В дни, когда из-за Рейна во Францию вновь примаршировали немецкие батальоны и началась «мирная» оккупация, здесь, на могиле расстрелянных подпольщиков из Мон-Валерьене, появился букет цветов с надписью: «Палачи возвращаются снова. Но пролитая вами кровь не забыта. Мы продолжаем сражение. Ваш подвиг ведет нас к победе. Да здравствует Франция!» Побывав во Франции, я убедился, что французский народ, как бы ни распоряжались за его спиной официальные власти, призывающие забыть трагедию прошлого, не может смириться с присутствием на своей земле иноземных захватчиков. Волна демонстраций прокатилась по стране. «Нет - перевооружению Германии!», «Долой немецкие базы!», «Вон бундесвер из Франции!» - требовали участники митингов, собраний, траурных шествий к могилам погибших патриотов. Во Франции я видел комсомольцев, помогавших своим старшим товарищам распространять газеты и листовки, разоблачающие новую немецкую оккупацию, видел юношей и девушек, которые расклеивали плакаты, призывающие протестовать против размещения бундесвера в их стране. Массовую манифестацию протеста против новой немецкой угрозы Франции провели 97 патриотически настроенных профессоров и преподавателей крупнейшего в стране Сорбоннского университета, поддержанные почти Есеми студентами этого учебного заведения. В большом университетском дворе - не одна тысяча студентов и преподавателей. Здесь собралось много молодежи, но не было слышно шуток, смеха, так присущего молодости, не видно ни одной улыбки. Лица серьезны, все с непокрытыми головами. В тишине, как клятва, звучат слова воззвания, которое зачитывает профессор факультета права Орсель: «Верные духу движения Сопротивления, мы не можем согласиться с перевооружением Германии... Мы протестуем против предоставления на французской территории военных баз боннскому правительству, которое поддерживает территориальные притязания реваншистов и является защитником разнузданных действий бывших нацистов... Мы призываем всех честных французов поднять свой голос протеста против немецких баз во Франции». И так было повсюду. Шесть тысяч человек в парижском пригороде Иври, столько же в городе Коньяк, пять тысяч в Люнеле, около двух тысяч манифестантов в Орадуре. Так отвечает французский народ на «мирную» оккупацию территории своей страны бундесвером.

Париж - Москва.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.