- Так на ее месте намотаешься за целый день! - сказала Бодрова о Тени.

А Лобов думал о пусковой линии. Очень глупо было надеть модный костюм, пойти с Бодровой в театр и все равно думать о пусковой линии.

По узлам линию монтировали и пробовали уже много раз, узлы действовали, и завтра линия не должна подвести, для случайностей нет причин, оставаться ночью в цехе, когда все уже учтено и расписано, - суеверие, нервы, распущенность, дурацкий энтузиазм, которым люди чаще всего латают прорехи в своей работе. Каждому свое. Когда Лобов проектировал и рассчитывал линию, Батюшков мог идти в театр, теперь занят Батюшков и развлекается Лобов.

Второе действие окончилось в начале десятого. Лобов соображал, где здесь телефон-автомат, кажется, на площадке за буфетом. Можно было бы позвонить даже не в цех, а диспетчеру завода. Когда-то школьный товарищ Сева Янчук говорил Лобову, что ненавидит коммунальный телефон в коридоре. Сева шел мыть руки, и телефон бил по нервам, требовал набрать Леночкин номер, а они были в ссоре. Потом они поженились. Лобов же никогда прежде не мог понять, как это телефоны бьют по нервам.

Спектакль окончился в десять двадцать. Они еще минут десять постояли в очереди в гардероб, из театра вышли в половине одиннадцатого. В дверях возле «Елисеева» тоже был телефон-автомат, но они прошли мимо. К «Октябрьской» направились пешком. Пересекли Литейный. От Литейного «тройка» довозила до завода Фрунзе. В конце-то концов Лобов мог зря морочить себе голову: постороннему взгляду и вправду иногда виднее; может, он и в самом деле создал и пускает сегодня вполне передовую отечественную технику.

Они прошли мимо остановки.

- Рембрандта в Эрмитаже я всего позабыла, - сказала Бодрова, - а какую-то глупую картину, где корова мочится, вот запомнила.

Они пересекли Лиговку. Отсюда до завода Фрунзе можно было добраться шестьдесят пятым автобусом с пересадкой у Лавры. Они пошли дальше.

Дежурная в «Октябрьской» дала Лобову ключ и улыбнулась.

- Добрые тут работают женщины, - сказал он.

- Наверное, одинокие, - сказала Бодрова.

Они сидели в номере допоздна. Телефон на письменном столе (город набирается через восьмерку без второго гудка) бил Лобова по нервам.

Он ушел из «Октябрьской» совсем поздно, метро уже закрылось, доехал до дому на такси, посмотрел, нет ли на столике в прихожей записки о том, что звонили с завода. Записки не было. У него в комнате на подушке тоже не было никакой записки.

Утром Лобов надел костюм, белую рубашку с галстуком и приехал на завод ровно в восемь тридцать, ни минутой раньше.

Пуск линии прошел очень хорошо. Батюшков отлично смонтировал обе карусели, электрики просто вылизали все контакты на щите.

До двух Лобов был занят на заводе, что-то подписывал, в два он освободился и поехал в «Октябрьскую».

Бодровой не было, на этаже дежурила незнакомая женщина, и он не стал просить у нее ключ от комнаты.

Он вышел на Невский, пошел просто так, без всякого дела. Падал снежок, пахло булочными. Кони на Аничковом мосту по-прежнему вырывались из рук голых наездников. Чугунная царица Екатерина сидела перед Александринкой. Кутузов разглядывал Дом книги. Может, все его переживания - чистая достоевщина, может, на заводе имени Фрунзе Лобов пустил сегодня вполне прекрасную формовку. Он свернул на Герцена. Дошел до Исаакия. И вдруг увидел здесь Бодрову.

- Ты откуда здесь? - очень удивилась Бодрова.

- Пустили литейную линию, - сказал он, - и я ушел.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 18
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.